Полицейский ремонтник отправляется вставлять в заднюю дверь стекло, а Кейт уезжает за оформленным задним числом ордером на обыск.
В чуланчике под лестницей они находят орудия убийства – каждое завернуто в отдельный пластиковый мешок и спрятано позади набитых всякой всячиной ящиков.
Семь смертоносных орудий: деревянный шест, которым был забит до смерти Джеймс Каннингэм; меч, которым был обезглавлен Джеймс Бакстон; нож, который был пущен в ход против Барта Миллера, мачете, которое изувечило Мэтью Фокса; хирургическая пила, которой был разрезан пополам Саймон Баркер, бейсбольная бита, которая выбила жизнь из Джуда Хардкасла, и, наконец, копье, которым прошлой ночью был пронзен в своей постели Томас Фэрвезер. Все тщательно вымыто, однако отскрести идеально деревянные предметы невозможно. И на шесте, и на бейсбольной бите даже невооруженным глазом видны вкрапления крови. На полках в гостиной обнаружены две книги с отмеченными абзацами. Первая – экземпляр Библии, с подчеркнутыми красной шариковой ручкой разделами, касающимися призвания апостолов, отречения Петра или неверия Фомы. Вторая – "Словарь святых", точно такой же, как тот, что Ред купил после того, как они нашли тела Саймона Баркера и Джуда Хардкасла. Одиннадцать словарных статей отмечены сбоку страницы той же красной шариковой ручкой. Только одну из этих статей – о святом Иоанне – еще предстоит отметить.
В одном из ящиков в спальне Дункана они находят экземпляр журнала "Санди таймс". Страницы зияют дырами там, где из текста были вырезаны буквы.
Но остаются не найденными языки погибших, оставшиеся серебряные ложки и инструмент, маленький и острый, которым языки вырезались изо ртов жертв.
– Должно быть, он забрал их с собой, – говорит Джез. – Что наводит на мысль о том, что он не собирается возвращаться сюда, по крайней мере пока не убьет Иоанна, двадцать седьмого числа. То есть через шесть дней.
Ред отрешенно кивает. Он думает о том, что восемь месяцев, целых восемь месяцев был бессилен предотвратить преступления, хотя убийца находился совсем рядом.
Восемь месяцев, во время которых треснул по швам и распался его брак. И все из-за человека, которому он доверял. Человека, которого он выбрал – выбрал лично – для работы в своей команде. Человека, который не просто злоупотребил его доверием, но использовал его в собственных гнусных целях. Дункан участвовал в расследовании с самого начала. Он всегда был в курсе направления их поисков. Стоило им начать копать в нужном направлении, и он запросто мог увести расследование в сторону. А потом, когда Ред догадался о принципе, Дункан в пику ему отправился в "Ньюс оф зе уорлд" и продал эту историю. Собственную историю.
Правда, о самом главном он умолчал, не так ли? О том, что тот, кто слил информацию, и есть тот, кто убивал. Человек вне подозрений, который, соответственно, считал себя выше закона.
Больше всего Реду хочется остаться на вечерок с Дунканом один на один, в комнате без окон. Он хочет узнать не столько почему Дункан сделал то, что сделал, сколько как ему удавалось скрывать от окружающих двойную жизнь. Команда всего-то из четырех человек, все вроде бы друг у друга на виду, и вдруг выясняется, что один из них был обладателем той самой фундаментальной тайны. Да что там обладателем – сам представлял собой эту тайну.
Что ты за человек, Дункан? Что за беспощадный мерзавец?
А выяснив то, что его интересует, Ред приковал бы Дункана наручниками к стулу и забил бы пинками до потери пульса. Со столь простой и низменной целью, как отмщение.
Ведь из-за этого подонка Ред каждое утро просыпается, балансируя на грани своего психического здоровья.
Но ему не получить и минуты наедине с Дунканом, не говоря уже о вечере. Ответы на интересующие его вопросы он, возможно, и найдет, но волю своим чувствам дать, разумеется, не сможет. Вдвоем их не оставят.
Ред разворачивается и выходит из комнаты.
106
– Мы не станем предавать это огласке, и точка!
– Но ведь это совсем другое дело, – возражает Джез. – Раньше у нас не было главного – имени. Когда речь шла о поисках неизвестного, да и вообще предполагаемого офицера полиции, твое нежелание поднимать шум и ставить под подозрение всех копов разом было естественным и оправданным. Не могли же мы и вправду сказать: "Если к вам заявится полицейский, не доверяйте ему". Но теперь совсем другое дело. Мы опубликуем конкретную фотографию конкретного человека. Тот факт, что он воспользовался своим статусом, не имеет значения. "Это Дункан Уоррен, разыскиваемый за убийство. Если вам известно его местонахождение или вы увидите его, пожалуйста, позвоните в полицию. Ни в коем случае не приближайтесь к нему". Обычная информация, какую полагается сообщать в подобных случаях. У нас больше нет причин скрывать это, Ред.
– Есть.
– Какие? Назови мне причину.
– Причина в том, что мне нужен Дункан. Я хочу заполучить его живым и засадить за решетку. И не намерен предпринимать ничего, что могло бы поставить это под угрозу. Ничего. Он не должен догадываться, что находится под подозрением. Он узнает об этом, только лежа мордой в землю, когда я буду зачитывать ему его хреновы права.
– Ред, ты позволяешь себе личные чувства, – указывает Кейт.
– Да, черт возьми. И удивляюсь, что вы вроде как обходитесь без этого. Разве он не превратил вашу жизнь в сплошное веселье за последние восемь месяцев, а?
– Не в этом дело.
– Нет. Дело как раз в этом. Как раз в этом самом, на хрен, дело и есть.
– А как насчет следующей жертвы? До Дня святого Иоанна меньше недели, а мы даже не начали предупреждать людей.
– А мы и не будем этого делать.
– Что?
– Давай посмотрим на это так, Кейт. Мы тратим недели, предупреждая рыбаков по имени Эндрю и архитекторов по имени Томас о том, что в такую-то ночь им может угрожать опасность. А он все равно добирается до них. Дважды – он добрался до них дважды. Причем в тех двух случаях имелись хотя бы ограниченные параметры. А что теперь? Человек по имени Джон, имеющий отношение к написанию или публикации книг! Вы хоть представляете себе, кто подходит под эту категорию? Речь может идти об авторах, журналистах, издателях, литературных агентах, переплетчиках, даже производителях бумаги. Это может быть знаменитый романист, чьи книги расходятся миллионными тиражами, и профессор, который пишет невразумительные технические справочники или пособия. Издатель "Таймс" и внештатный корреспондент журнала "Горячая погружная гальванизация". Этого вам достаточно?