– Опиши его.
– Он в шляпе. Лицо частично закрыто. Не могу четко разглядеть.
Дункан не водит темно-синий "фиат", но ни в чем нельзя быть уверенным полностью.
– Не думаю, что это наш подозреваемый. Но продолжай наблюдение.
Десять секунд молчания, и снова голос Роуз:
– "Фиат" уезжает от дома, движется в сторону Ректори-роуд. Это не наш человек.
– Вас понял.
– Может, ему стоит поторопиться? Я здесь промерзла до мозга костей.
Секундная стрелка на часах Реда неторопливо описывает круги.
Очень многое может пойти не так. Хелен может потерять присутствие духа. Сэм может попытаться предупредить Дункана. Сосед может пройти мимо в неподходящий момент. Дункан может что-то заподозрить и не приехать. Что, если он знает?
Откуда ему узнать? Неоткуда. Правда, он убил десять человек, а мы об этом не ведали ни сном ни духом.
Нервы скручиваются в желудке Реда узлом. Пора действовать, времени осталось совсем немного.
Мертвая тишина на радио. Никто и не должен говорить, пока они не заметят машину.
Шесть часов.
Ну, давай же.
Хелен выдувает кольца дыма с дыханием. У Сэма клацают зубы от холода. Ред теребит мегафон, который должен раздробить вечернюю тишину и заново выстроить его порушенную жизнь. Ему нельзя выходить из дома, пока все не закончится. Но именно он, и никто иной, собирается зачитать Дункану его права.
Одна минута прошла.
Хелен говорит, что Дункан никогда не опаздывает. Никогда.
Сейчас он опаздывает.
Он знает.
Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он не знал. Господи, пусть хоть что-то пройдет хорошо, для разнообразия.
Три минуты седьмого.
Снова голос Роуз по радиосвязи:
– Темно-серый "вольво". Приближается по Мори-роуд.
– В каком направлении?
– Движется с юга.
Именно так всегда ездит Дункан.
– Назови мне номер, Роуз.
– Подожди секунду... Хитроу, девять, три, восемь, виски, униформа, папа.
– Это он.
Ред в нетерпении отталкивает стул.
– Ты хорошо его видишь, Роуз? Можешь отследить путь до самого конца?
– Без вариантов.
– Прекрасно. Держи нас в курсе. Скажешь, когда нам пора.
Голос Роуз искажен из-за статики и возбуждения, чувствующегося в ее дыхании.
– "Вольво" проезжает скрещение с Эверинг-роуд... включает сигнал левого поворота... сворачивает налево, на Эверинг-роуд... Сэм машет... Машина замедляет ход напротив Хелен и Сэма... Машина остановилась, встала на тормоза... Выключил мотор... Открывается дверца водителя... Подозреваемый выходит полностью... ПОРА!
Все происходит молниеносно.
Роуз выхватывает из коляски автомат. Задние дверцы белого фургона распахиваются, и трое людей выпрыгивают на улицу. Другие люди выскакивают из остальных машин. Снайперы в спальне и лестничном колодце наводят прицелы на виски Дункана.
Ред стоит, очерченный в дверном проеме входной двери, как ангел мщения. Он подносит к губам мегафон.
– Руки за голову, лицом на тротуар. Сопротивление бесполезно! Ты окружен.
Дункан озирается по сторонам и видит неколеблющиеся зрачки автоматных стволов, уставившиеся в его голову и сердце.
Он поворачивается к двум людям, стоящим перед ним. По лицу Хелен ничего прочесть нельзя, а на лице Сэма написано неприкрытое отчаяние.
Снова голос Реда в мегафон:
– Немедленно лечь на землю. При попытке сопротивления будет открыт огонь.
Дункан сплетает пальцы за головой и медленно опускается на тротуар.
115
– Не делал я ни хрена подобного! – Дункан протирает лицо. – Это бред какой-то.
Ред подается вперед.
– Ну что ж, начнем все сначала.
На сей раз обходятся без обычной игры в "доброго" и "злого" копов, без яркого света, бьющего в лицо допрашиваемому, без маскировочных зеркал, за которыми прячутся эксперты-наблюдатели. Только Ред и Дункан, один на один, да два безмолвных констебля, стоящих по обе стороны от двери. Пепельница громоздится окурками "Мальборо".
Они уже два раза прослушали историю Дункана. Магнитофон на столе между ними неустанно наматывает пленку, готовый зафиксировать любые нестыковки. Каждое слово фиксируется и может обернуться против обвиняемого.
Сложность состоит в том, что все приемы допроса, подталкивающие к признанию, Дункану прекрасно известны. Он сам многократно пользовался ими в прошлом. И если ему удалось убить десятерых, не оставив ни единой улики, то вряд ли он просто так возьмет да расколется. И он еще не завершил свой шедевр. Он не добрался до своего Иуды. И если ему удастся вывернуться и им придется его отпустить, у него еще остается этот шанс.
– Мы пройдем это пункт за пунктом, с самого начала.
Дункан пожимает плечами.
– Я уже все вам рассказал.
– Где ты находился последние десять дней?
– Я уже говорил. Был в коттедже в Озерном краю.
– С кем?
– Один.
– Чей это коттедж?
– Я снимал его.
– У кого?
– У агентства.
– На деньги, которые ты получил от "Ньюс оф зе уорлд"?
Дункан молчит.
Ред продолжает:
– И ты можешь доказать это?
– Да, разумеется. Вы можете направить запрос в агентство. – Он указывает на лежащую на столе визитную карточку. – Вот. Я ведь уже предоставил их номер.
– Ты мог зарегистрироваться там и уехать куда угодно.
– Мог, но не уехал.
– А кто-нибудь видел тебя, когда ты там находился?
– Полагаю, да.
– Например, кто?
– Владельцы пабов, для начала. Отдыхая там, я, понятное дело, выпивал в некоторых пабах. Главным образом в Уллсуотере. Это легко проверить.
– Кто-нибудь еще?
– Люди, которых я видел.
– Например?
– Другие отдыхающие в основном.
– А у этих отдыхающих есть имена?
– Я, во всяком случае, их не знаю.
– Как удобно.
– Ради Бога. Это просто люди, которые встречались мне на прогулках, на склоне холма. Я не знаю, как их зовут. Перекинешься парой слов несколько минут и продолжаешь свой путь.
– Значит, этих отдыхающих не разыскать. Стало быть, и пользы от таких свидетелей мало.
– Почему же не разыскать? Можно дать объявление, поместить мой снимок. Кто-нибудь наверняка откликнется.
– Ты видел этих отдыхающих днем?