Вот таким же придурком, как ты сейчас.
Его тянет домой, к своим Небесам,
Только вот добираться он должен сам.
И никто не брякнет ему по трубе, в бесконечном Его одиночестве.
Ну вот разве что Папе, который из Рима, вдруг позвонить захочется.
Чертов диджей, которого его трепотня явно интересует гораздо больше музыки, начинает идиотские разглагольствования задолго до окончания записи. Ред в ярости нажимает кнопку, отрубая все эти бредни, и дальше, в Биллингсгейт, едет в угрюмой тишине. Сопровождаемый лишь мрачными предчувствиями.
91
Уэлч совершенно не удивлен, вновь увидев Реда. Он предлагает ему стул и кофе (от которого полицейский отказывается) и говорит:
– Очевидно, сегодня тот самый день, верно?
– Конечно. Никто не докладывал о чьем-то отсутствии?
– Нет, никто.
– Проверили ли вы лично присутствие на месте всех тех людей, которых мы здесь опрашивали?
– Я? Лично нет. Если хотите, можете спуститься и проверить их.
– Вы знаете их места работы и обязанности?
– Конечно.
Уэлч выводит его из кабинета и через галерею, так чтобы можно было посмотреть вниз на рынок.
– Итак. Эндрю Маршалл носильщик. Он бродит вокруг, не привязанный к конкретному прилавку. Эндрю Рутледж работает вон там, за часами. Я вижу его отсюда.
Уэлч указывает. Ред следует взглядом за его пальцем и видит пожилого вдовца, который укладывает рыбу в белую клеть.
– Да. Я вижу его.
– Эндрю Гилдфорд работает на прилавке рядом, там, где вывеска со словами "Экзотические морепродукты". Каких только чудных штук там у них нет. Я не вижу его за... Нет, вот он. Там. Спиной к нам. Наклонился. Теперь выпрямляется... У него ящик в руках. Вы его видите?
– Да.
– А где еще один?
– Кто?
– Эндрю Тернер. Молодой паренек.
– Ах да. Он работает... дайте-ка вспомнить... за углом, прилавок рядом с кафе. Сейчас его не вижу. Но вот Эндрю Маршалл, идет прямо мимо него. Носильщик с пустой тележкой. Видите?
– Угу.
– Значит, не хватает только того молодого паренька.
Не хватает.
– Конечно, – продолжает Уэлч, – он может находиться где угодно, в любом месте. Забирает товар со склада, или отлучился в туалет, или на чашку чая. Вероятно...
Он прерывается. Ред уже на полпути по коридору.
Под свист впечатляющиих размеров электрического самовара Ред разговаривает с коллегой Эндрю Тернера.
– Энди? Ну да, он работает здесь. Правда, пока не появился. Лентяй первостатейный. Наверное, проспал.
– А когда он должен быть на работе?
– В два часа. Я и говорю, наверное, проспал.
Ред смотрит на часы. Без четверти три.
В два часа. Сорок пять минут тому назад. Боже праведный.
– У вас есть адрес Эндрю?
– Что?
– Его адрес.
– Нет, я мелкая сошка и адресов не знаю. Вам надо спросить у босса, на втором этаже. У него там файлы и все такое. И Эндрю числится, и все мы.
Ред стремглав несется вверх по лестнице к офису Уэлча и врывается в дверь в тот момент, когда Уэлч зажигает очередную сигарету.
– Адрес Эндрю Тернера? Где он?
Ред осознает, что адреса следовало записать еще при профилактических беседах, потому что, не сделав этого тогда, он сейчас теряет драгоценные мгновения.
– Он у меня здесь, – говорит Уэлч. – А что? Он так и не появился?
– Нет, не появился. Дайте мне его хренов адрес.
До Уэлча, похоже, начинает доходить.
– О Господи.
Уэлч открывает второй ящик серого каталожного стеллажа позади себя и, с зажатой в зубах сигаретой, торопливо перебирает карточки личных дел.
– Таргит... Такер... Тернер. Вот он.
Уэлч извлекает тонкую коричневую бумажную папку и передает ее Реду. Руки его трясутся.
Адрес Эндрю Тернера находится на первой странице. Донби-хаус, квартира 53, Уолсли-стрит. Как раз на другом берегу Темзы, рядом с Джамайка-роуд.
Ред уносится прочь. Его ноги скользят по каменному полу рынка, он выдыхает пар, когда мчится через парковочную площадку, и шины прилипают к асфальту, когда его автомобиль вылетает в главные ворота.
92
В последний раз Ред переезжал мост Тауэр в южном направлении уже после того, как осмотрел тело Барта Миллера, и тогда он покорно тащился в пробках. Однако теперь ему почти наверняка предстоит обнаружить тело, и он проскакивает мост на шестидесяти пяти милях в час.
Донби-хаус – муниципальный дом, и Эндрю Тернер живет на верхнем этаже. Ред бегом устремляется по лестнице до самого верха и поворачивает направо. Двери мелькают в периферии его зрения, а ноги громко стучат по бетонированной дорожке. Никаких криков, никакого протеста. Многоквартирные дома муниципалитетов – почти идеальное место для совершения убийства. Зови не зови, никто не откликнется, потому что никому не хочется оказаться следующей жертвой. Здесь никто не сует нос в чужие дела и не интересуется чужими проблемами. Квартира Эндрю находится в правом конце. Синяя дверь. Нет смысла звонить в звонок.
Замок хлипкий. Ред распахивает дверь с первого пинка.
Эндрю там, на месте, как будто поджидает Реда. Косой крест прислонен к стене, и конечности Эндрю прибиты к его четырем концам. В отличие от обычного креста Андреевский не оставляет опоры для туловища или головы. В отсутствие таковой голова и туловище свесились вперед, и нагрузка на кисти рук оказалась такова, что они порвались.
Ред подходит поближе.
Серебряный Язык действовал наверняка, не полагаясь на случай. Два гвоздя в каждой ноге и каждой руке. И затем, чтобы плотно прикрепить Эндрю к кресту и чтобы он истек кровью до смерти чуть быстрее. Кровь собралась в лужицу на полу под ранами.
Почему? Почему Эндрю допустил, чтобы это случилось с ним?
Ред выискивает не покрытые кровью участки пола, садится на корточки и смотрит на лицо Эндрю. Голова молодого человека висит под таким углом, что щеки выглядят надутыми, а глаза выпученными. Кровь из обрубка языка все еще сочится, соскальзывая с нижней губы на пол.
И слегка пузырится.
Ред вскакивает на ноги настолько быстро, что чуть было не ударяется головой о голову Эндрю.
Он протягивает руку к шее Эндрю. Дотягивается и касается. Два пальца на коже.