Можно было бы переместить ее клан в новый мир, но так подводить своих детей она не желала. Подставлять их под клыки и колья только лишь потому, что она приняла дар Антуана? Нет, ее дети не заслужили такой судьбы, как, впрочем, и сотворенные другом не должны гибнуть за его решение покинуть материальный мир. Выхода она просто не находила. Ей не хотелось, до боли в клыках, не хотелось видеть смерти высших вампиров из-за нее. Как это не удивительно, но она не желала и смерти врагам. На миг ей показалось, что она ощущает в душе ту самую усталость, о которой говорил Антуан в свои последние минуты, но наваждение пропало, так же быстро, как и появилось, возвращая разум к холодному расчету.
Внезапно каблуки девушки стукнули о твердую поверхность, хотя раньше она шла по мягкой, чуть влажной от недавнего дождя земле. Рыжая удивленно моргнула, и только тут рассмотрела, что вышла к окраине небольшой деревни. Домов шестьдесят, не больше- в этом мире это считалось небольшим поселением. Она уже хотела обойти людей, когда порыв холодного ночного ветра принес за собой терпкий аромат крови и едкую вонь старого серебра, а еще она ощутила кровь себе подобных. Нет, там не было крови детей Антуана или ее, но там, несомненно, была кровь молодых низших вампов, ее было много и она была старая. От догадки лицо изменилось само, а глаза изменили форму. Вспышка ярости обожгла не хуже серебряного кола в руке. Охотники! Эти твари здесь! И их много!
Желание уничтожить всю деревню быстро пропало, а на его место встал азарт. Сколько уже она не убивала, используя только силу вампира, не касаясь магии? Тысячу лет? Две? Первородные вампиры настолько сильны, что не убивают без магии, она просто струится через поры и отравляет все вокруг, словно яд. Высшие и низшие вампы убивают телом, физической силой, но она уже давно не пробовала изобразить из себя обычную нежить. На губах заиграла улыбка. Рыжая спрятала голову под капюшоном и двинулась на запах.
Оказалось, толпа охотников, просто пила в трактире. Перед тем, как открыть дверь и войти, Марэна отвела глаза всем в зале, почему-то ей захотелось понаблюдать за охотниками. Она уже давно не охотилась так, как охотятся ее дети. Кровь доставалась ей легко и даже скучно, а сейчас нутро требовало игры в поддавки. Захотелось разыграть этих людишек. А еще не стоило упускать возможность проредить строй охотников этого мирка. Да, она планировала извести их всех позже, но видимо, придется пересмотреть детали плана и начать сегодня.
Ей не составило труда понять, что делает такая толпа в деревне. Граф оказался ещё большим глупцом, чем казалось. Он действительно верил, что может избежать смерти. И это в то время, когда он прекрасно знал, что уже все его родственники, включая даже тех, о которых он забыл, уже мертвы. Люди во все эпохи отличались редким скудоумием. Вамп объясняла это себе тем, что люди живут слишком мало. Не успевают понять даже простые истины. А уж благородства и внутреннего стержня за вшивые полвека наживают немногие, единицы можно сказать, и те гибнут рано, даже по человеческим меркам, потому что готовы отдать свою жизнь за других не задумываясь.
Когда она вошла в большой зал, то никто не обратил на нее внимания. Все продолжали пить и веселиться. Она сделала пару шагов к дальнему столику, чтобы хорошо видеть весь зал и остолбенела. Кто-то в этом зале пристально рассматривал ее. Кто-то не сводил с нее глаз. Удивление вамп было столь велико, что на мгновение она даже сбилась с шага. Пробить внушение низшего вампира может далеко не каждый человек. Примерно один на тысячу, а уж про то, чтобы устоять перед внушением первородного вампира… о таком просто не могло быть и речи. Она еще раз принюхалась, но в зале были только люди, даже полукровок или их потомков не было. А значит в этом зале есть человек с таким сильным стержнем в душе, что устоял перед ее чарами. Это казалось немыслимым, но все чувства говорили о том, что это непреложный факт и ей не почудилось! Она быстро оглядела зал и сразу увидела его.
Невероятно красивый юноша. Лет двадцати пяти. С густыми, вьющимися, длинными, по пояс, волосами. В простом, но добротном камзоле и чистой рубашке, без пятен или мелких дырочек на ажурном вороте, как бывает у каждого при недостатке средств. Высокий, — это было заметно даже несмотря на то, что он сидел на одной из лавок. Невероятно, даже болезненно стройный. Прямой нос, аккуратные губы, широкие скулы, но небольшой подбородок. Гладко выбрит, что просто поражало, ведь люди не отличались особой любовью к чистоте и заботой о своем теле. Тонкие на излет брови и высокий лоб без морщинок — сразу выдавали в нем ум. А еще удивили темно-голубые, пронзительные глаза, которые старательно пытались пробиться под капюшон, когда она взглянула на него — словно он ощутил на себе ее внимание. Но и это было невозможно.