Из Сума он плыл в залив Акаси, волны, бьющие в берег, намочили его рукава, но он доверился ветрам. Пока я впервые не увидел тебя, моя душа блуждала во мраке[138]. Концом сердечных страданий пусть станет клятва, данная в любовном водовороте реки Аидзомэгава. Думая о тебе, я пришёл сюда, к твоей постели. Ты — как цветок, распустившийся на горной вершине, я не сорвал тебя, но мои одежды уже пропитаны твоим ароматом. О, луна, пребывающая в облаках, спустись в мой простой рукав![139] Пусть я ничтожный человек, но я преодолел горы; как знающий горные тропы олень идёт к своей оленихе, так, подчиняясь судьбе, предопределённой прошлой жизнью, я нашёл дорогу в облаках, хоть никто мне её не показывал. Этой ночью я пришёл к тебе, будь же моей.
Дзёрури казалось, что это сон. Она повернулась, встряхнув волосами, разметавшимися во сне, заговорила, её голос был подобен голосу птицы-калавинки[140]: «Кто здесь? Я не привыкла к таким речам. Так говорят в столице. Может, в столице принято такое обращение? В любом случае мне это не по нраву. Знай, что и другие очень знатные господа присылали мне множество писем, с утра до вечера силились завоевать меня, но до сих пор я не сдалась и ответов не посылала. Когда рисуют природу — смотрят вокруг. Каков листок, такова и роса на нём. Чтобы полюбоваться цветком, не обязательно срезать ветку. Моста, ведущего к облакам, не существует, недостижимой любви всё равно не добьёшься. Я расскажу тебе о себе. Мой отец — средний советник Минамото-но Канэтака из Фусими, правитель Микава. Моя мать — Тёся из Яхаги, она большая искусница и лучше всех на дороге Токайдо умеет приветить гостей. Я родилась от их брака, и это было делом необыкновенным. Кем бы ты ни был, тебе незачем меня добиваться. К тому же я слышала, что ты — слуга торговца золотом Китидзи. Твоя любовь недостижима, не так ли? Любовь бывает самая-самая разная. Любовь, возникшая при нечаянной встрече; любовь, возникшая при взгляде на человека; любовь, зародившаяся, когда услышал голос; любовь-ожидание, когда ждёшь случая посетить любимую; и недостижимая любовь, которую скрывают. Вот такие пять видов любви. Тех людей, чья любовь недостижима, глубоко презирают боги, в Индии это бог, связующий мужчину и женщину[141], в Китае — Айдзэнмёо[142], в нашей стране — бог Саэноками с дороги Идзумодзи[143]. Так что уходи, и поскорее».
Выслушав её, Ондзоси сказал: «Что я слышу? Что ж, я расскажу тебе о недостижимой любви. Как насчёт Норикиё?[144] Он из того дома, что воевал восточных варваров эбису[145], в девятнадцать лет он влюбился в Миясудокоро — любимую жену государя[146]. Норикиё послал ей письмо, она взглянула и спросила: „Правда ли то, что я слышала? Говорят, этот Норикиё — лучший в Японии поэт? Если так, дам-ка я ему тему для сочинения стихов“. И она послала ему тему для „ста стихотворений“. Норикиё, получив её послание, почувствовал себя драконом в его родной стихии — воде, и тут же сочинил все сто стихотворений. Миясудокоро прочла их. „Какие прекрасные стихи! Что же касается встречи с ним… Надо ждать, когда пройдёт эта ночь, потом ещё день, и когда наступит следующая жизнь, тогда мы встретимся в Чистой земле будды Амиды[147] к западу отсюда“ — таков был её ответ. Норикиё всё сильнее желал её. Одна придворная дама подсказала ему: „Знайте, что к западу отсюда есть место, что называется Чистой землёй будды Амиды. К западу отсюда находится храм будды Амиды. Миясудокоро в это время всегда совершает стодневное паломничество в этот храм. Пройдёт сегодняшняя ночь, за сегодняшней пройдёт завтрашняя ночь, и в ночь после этого вы встретитесь к западу отсюда в храме Амиды. Вот так-то, Норикиё“. Норикиё выслушал даму, несказанно обрадовался, тут же удалился и стал ждать наступления обещанной ночи. И вот, когда наступила та самая ночь, он заторопился в храм и стал с нетерпением ждать появления Миясудокоро. Когда сгустилась тьма, он подложил под голову меч и решил немного вздремнуть. Появилась Миясудокоро, она увидела, что он заснул, и хотела тут же уйти, подумав: „Правду говорят: тот, кто не оправдал любовных ожиданий, в следующей жизни родится змеёй!“ Она подошла к его изголовью и прочла так:
Норикиё сквозь сон ответил:
И потом они полюбили друг друга, но когда, схватив её за рукав, Норикиё прошептал: „Когда мы встретимся снова?“ — она ответила лишь одно слово: „Акоги“[148] — и ушла. Норикиё подкрутил фитиль в лампе. Фитиль быть длиною в один сун, а он сделал его вдвое меньше, так что стало почти темно. Норикиё был великим поэтом, он мог сочинить сто стихотворений кряду, но не знал смысла такого стихотворения:
В девятнадцать лет он остриг волосы и ушёл на запад, он назвался „Монахом, идущим на запад“ — Сайгё. И всё это произошло из-за любви….
А как насчёт Какиномото-но Содзё? Когда ему было шестьдесят восемь лет, он влюбился в государыню Сомэдоно. Этой любви не суждено было сбыться, его тень видели у источника, что вблизи заставы — Содзё родился синим чёртом. По причине своих заблуждений государыня родилась красным чёртом и страдала восемьдесят тысяч лет, и всё это исключительно из-за недостижимой любви[150]. В Индии Дзюцубака[151] увидел во сне звёздную деву, влюбился в неё, но эта любовь была недостижима, и он бросился в Ганг. Причина этого тоже в несбывшейся любви. Когда простой смертный влюбляется в божество или в будду, такая любовь и вправду никогда не осуществится. Но если простой смертный влюбился в простую смертную, отчего она может быть недостижима? Скажи!»
Сцена восьмая
Ондзоси продолжал: «Хоть и говорят, что девятиярусная пагода высока, но ласточка взмывает в небо, и пагода остаётся внизу. Лезвие меча остро, но камень им не заточишь. Бамбуковая роща тянется вверх, но до неба Торитэн[152] не дотянется. Мост Яцухаен — Восемь мостов — на реке Микава[153] — может показаться похожим на лапы паука. Те, кто укрылись под одним деревом, и те, кто зачерпнул ладонями воду одной реки, — связаны между собой предопределением прошлой жизни. Маленькая флейта — охотничий манок — зовёт осенью оленя, и он погибает, любовь — вот в чём причина. Даже когда летом насекомое попало в огонь, мы всё смотрим, волнуемся, уж не был ли то сверкающий жук-листоед[154]. Говорят, даже те существа, у которых нет сердца, могут заблудиться на дороге любви. Кем бы ты ни была, но я, столичный житель, покинул обитель девятислойных облаков[155] ради этого далёкого края. Я знаю, нас с тобой ждёт Залив встреч. Что скажешь?»
Данный отрывок построен на том, что Ондзоси и блистательный Гэндзи (герой «Гэндзи моногатари») превращаются как бы в одно лицо. Хотя мы и воспринимаем Гэндзи как имя героя «Гэндзи моногатари», но Гэндзи означает буквально «человек из рода Минамото», Ондзоси тоже «человек из рода Минамото», так что их «слияние» в данном тексте вполне оправдано.
Образ любовной клятвы, характерный для литературы этого времени.