Тонкие руки, вдруг ставшие очень сильными, оттолкнули его (да какое там оттолкнули, — отшвырнули!), и Арсений отлетел шагов на пять.
— Разве можно так обходиться с дамами, мистер Овчинцев? — укоризненно спросила мисс Деррик, поднимаясь и поправляя разметавшиеся волосы. — А я-то полагала вас джентльменом.
Издевается, что ли? Арсений рассвирепел.
— Да ты, сука, ещё ломаться вздумала! — зарычал он и кинулся на девушку.
Легко увернувшись от непрошеных объятий, мисс Деррик метнулась к учительскому столу и выхватила из ящика нож. Обычный кухонный нож, ценой шиллинг за пару, с длинным и широким лезвием. Арсений засмеялся. Нашла чем пугать, дура, не револьвер же…
А через мгновение всё же испугался.
Нож в маленькой ладони девушки вдруг словно ожил. Непостижимо быстро вращая кистью, ловко перебрасывая кухонное оружие из руки в руку, мисс Деррик мелкими шагами двинулась к Арсению, и тот невольно отступил. Он просто не мог уследить за молниеносными движениями лезвия — глаз не успевал. И перехватить руку с ножом тоже не успевал. А острое лезвие продолжало чертить зигзаги всё ближе и ближе, угрожая то лицу, то телу. Мисс Деррик с тихим смехом сделала выпад, и Арсений ощутил укол в грудь. Сделал шаг назад. Новый укол — теперь в живот. Ещё шаг назад. Третий укол — в пах. Арсений упёрся спиной в стену и невольно закрыл руками низ живота. А девушка, приставив нож к горлу, спокойно, даже не запыхавшись, спросила:
— Не хотите ли извиниться, мистер Овчинцев?
— Ведьма! — с ненавистью выдавил Арсений, ощущая лезвие у сонной артерии.
— Ну, почему же ведьма? Женщины Ист-Энда умеют защищать себя, вот и всё… Так как насчёт извинений?
Нож чувствительно уколол горло.
— Да пошла ты!.. — Страх и бешенство подсказали Арсению витиеватое ругательство.
Мисс Деррик опустила руку с ножом.
— Принимается, — невозмутимо сказала она. — И больше не хулиганьте. И запомните: меня силой взять нельзя. В следующий раз кастрирую.
«А ведь не шутит…» Вытерев лицо, Арсений дрожащими руками запихал тетрадку с карандашами в сумку и пошёл к выходу.
— Мистер Овчинцев!
Он обернулся. Мисс Деррик надевала шляпку.
— Не хотите ли проводить меня домой? Вечером на этой улице девушке лучше одной не ходить, а то могут обидеть, — невинно произнесла она.
«Тебя обидишь, пожалуй. Сама кого хочешь…»
— С удовольствием, — буркнул он.
Шли молча. Возле подъезда, когда Арсений уже хотел откланяться, мисс Деррик вдруг взяла за рукав и повела за собой. Не успев опомниться, он оказался в её квартире. А чуть позже — и в спальне.
При всём немаленьком опыте, таких женщин Арсений ещё не встречал. Она не отдавалась — она брала. Милая барышня-учительница оказалась в постели сущей дьяволицей, умевшей добиться от мужчины истинного наслаждения. Справедливости ради, не меньшее наслаждение она дарила ему. Естественный женский стыд был ей неведом; со своим и мужским телом она вытворяла такое, что Арсений попросту шалел. К утру не сомкнувший глаз парень совершенно выбился из сил. Мисс Деррик, накинув халат, сделал чай и буднично сказала:
— Ты мне нравишься. Жить будешь у меня.
Арсений чуть не поперхнулся и резко сел в постели.
— А ты меня спросила? — произнёс он, глядя исподлобья. Он ей нравится, видите ли… Большое счастье! — Может, ещё детей заведём?
— Детей от меня надо заслужить, — со смехом сказала она и поцеловала так крепко, что Арсений чуть не задохнулся. — Кстати, прекрати звать меня мисс Деррик. Меня зовут Джейн.
Ну вот, заодно и познакомились…
Джейн не ошиблась: через полгода после начала занятий Арсений уже свободно владел английским и даже щеголял произношением и словечками кокни из рабочих лондонских кварталов. Столярову он с чистой совестью заявил, что языком овладел, партийное задание выполнено. Что дальше?
— Тебе скажут, — неопределённо произнёс Дмитрий. — Жди пока. Шлифуй выговор.
И выдал Арсению пять фунтов, — очередное денежное вспомоществование от партии.
Через день Джейн сообщила, что с ним, Арсением, хочет познакомиться один серьёзный джентльмен. Очень серьёзный. От этого знакомства может зависеть вся дальнейшая судьба, и потому говорить с ним следует откровенно, как на духу. «Да на что я ему сдался?» — «Сам скажет. Собирайся, за нами приедут…»
Судя по солидной красивой карете, которую прислал джентльмен, человек он был действительно серьёзный. Под стать карете оказалась и квартира в доме на Хай-стрит в Вест-Энде, куда привёз кучер, — просторная, обставленная антикварной мебелью, увешанная и устеленная персидскими коврами. Привыкший к халупам Уайтчепеля, Арсений даже слегка оробел. Джейн, напротив, выглядела вполне спокойной, словно бывала здесь не раз. Почему, зачем? Арсений вдруг подумал, что, прожив с этой женщиной несколько месяцев, ничего толком о ней не знает. Откуда родом, чем занималась до их встречи, где научилась неистово любить и виртуозно драться ножом, — всё в тумане, более густом, чем английский смог. На вопросы отвечала уклончиво, а то и вовсе закрывала рот поцелуем, смеясь…