Сергей подался вперёд.
— А в чём же? — спросил он.
— Взрыв был, Серёжа, — медленно произнёс Черевин. — Вот это главная причина и есть. Из-за него-то поезд и сошёл с рельсов.
Наступила тяжёлая пауза.
— Однако… — изумлённо вымолвил наконец Сергей, невольно оглядываясь на Победоносцева.
Судя по непроницаемому лицу, для обер-прокурора слова Черевина новостью не были. Сергей перевёл взгляд на генерала.
— Что за взрыв, Пётр Александрович? Да точно ли он был? В газетах о том ни слова. Неужто, кроме вас, его никто не слышал?
— Может, кто и слышал, да не разобрал. А кто разобрал, того, глядишь, уже и в живых нет или память после ранения отшибло, — ответил Черевин. — Тут, видишь ли, совпадение. Вслед за взрывом, — и двух секунд не прошло, — раздался страшный грохот со скрежетом. Это, значит, вагоны начали с рельсов сходить. Шум на шум наложился, вот и разберись тут… Я — другое дело. Не ошибусь.
Порукой правоте генерала был его военный опыт. И всё же новость выглядела слишком неожиданной, чтобы поверить в неё.
— Какие-то следы взрыва остались? — хмуро спросил Сергей.
— Какие там следы… — сказал Черевин, махнув рукой. — Кухонный вагон, где грохнул взрыв, пополам разорвало и сплющило, как пустую консервную банку. Чтобы трупы достать, металл резали.
— А… государь знает? — спросил Сергей, невольно понижая голос.
— Разумеется, — ответил Победоносцев. — Выслушал Петра Александровича внимательно, однако, не скрою, скептически. Он-то как раз за общим грохотом взрыва не расслышал… как и все остальные, впрочем. Тем не менее на всякий случай дал указание провести проверку. Пока Витте с Кони занимались технической стороной, к расследованию негласно подключился корпус жандармов, — по своей линии. И вот тут выяснилось очень интересное обстоятельство…
— Дьявольски интересное! — вставил Черевин.
— Я и говорю: очень, — повторил Победоносцев, метнув строгий взгляд в сторону генерала. — Незадолго до рейса в Севастополе на кухню устроился рабочим некий Ефременко. Документы в порядке, рекомендации хорошие. Приняли его с испытательным сроком. Несколько дней работал на совесть, — кухонный смотритель был доволен. И вдруг во время рейса, на станции перед Борками, Ефременко сходит с поезда, чтобы пройтись, подышать. Сходит, — и не возвращается. Естественно, поезд едет без него. А через короткое время гремит взрыв именно в кухонном вагоне… Что скажете, Сергей Васильевич?
То, что Белозёров сейчас хотел сказать, было не для обер-прокурорских ушей. Однако художник сдержался.
— Этого парня перед приёмом проверяли? — спросил он.
— Нет, — отрубил Черевин. — Документы в порядке, ну и ладно.
Сергей не выдержал — вскочил.
— Да как же так?! Первого встречного берут обслуживать царскую кухню?
— А как Степана Халтурина когда-то пропустили столярничать в Зимний дворец? — вопросом на вопрос ответил Черевин. — Он же, сукин сын, чуть ли не полгода туда ходил, как к себе домой, натаскал пуды взрывчатки, — хоть одна собака его проверила? Пока не грянуло, никто и не почесался. Счастье ещё, что обошлось, и покойный император тогда не пострадал… Сам же говоришь, — бардак неизбывный.
Сергей только махнул рукой. Сел. Слов не было, — по крайней мере приличных.
— Возмущение ваше, Сергей Васильевич, я вполне разделяю, — сказал Победоносцев ровным голосом. — Как член Комитета министров Российской империи я составил на высочайшее имя докладную записку о преступной беспечности соответствующих чинов и служб с поимённым перечислением. Кроме того, состоялся нелицеприятный разговор с начальником корпуса жандармов Шебеко. Очевидно, что система охраны царской семьи нуждается в немедленной реорганизации. И это уже делается. — Помолчав, добавил внушительно: — Однако сейчас речь о другом.
— Этого Ефременко по крайней мере искали? — спросил Сергей, остывая.
— Да, но безрезультатно. Потерялся след. Неясно даже, откуда он вообще взялся. По заявленному адресу в Севастополе его никогда не видели.
— А рекомендации проверили? Кто-то же их давал…
— Никто не давал. Фальшивые. Как и прочие документы.
— Ясно… Снова народовольцы, — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс Белозёров.
Черевин с Победоносцевым, не сговариваясь, покачали седыми головами.
— Нет, Серёжа, не народовольцы, — решительно заявил генерал. — Выкосили их под корень. Кого повесили, кого на каторгу, а кто-то в Лондон сбежал и оттуда лает. Их и было-то не так уж много. Нет больше народовольцев в России… по крайней мере пока.