— Не стоит об этом, действительно, — Лэндал поднялся на ноги. — Со мной прибыли два лучших дворцовых воина, которые обучат каждого владению оружием и окажут помощь в случае нападения. Я же в свою очередь усилю патрули у границ империи и вышлю армию прочесать близлежащие горы, больше разбойникам негде укрыться. А сейчас, полагаю, должен начаться пир, я прав?
— Да, мой мальчик. Полмеры масла и мы приступаем. Твой шатер готов, он рядом с шатром принцессы.
Нереально красивая атланская ночь опустилась на горячие пески пустыни, расписав небо россыпью звезд, таких низких, что, казалось, они ложились мантией на плечи. Даже яркое пламя костров не смогло загасить их прелести. Отдохнувший и посвежевший после ванны принц появился на пиру как посланник Антала, во всяком случае, такой прием ему оказали. Элика была уже там, отдыхая после быстрого танца невест местного племени. Веселая, красивая первобытной красотой вольной женщины восседала она в шкурах горного льва, окруженная девушками в ярких бусах, которыми она же сама их щедро одарила. При появлении принца из ее новоиспеченной свиты отделилась невысокая, гибкая брюнетка с коротко стрижеными по обычаю антиквов кудрявыми волосами и, подбежав, едва не повисла на его шее, но тут же, вспомнив о церемониале, низко поклонилась, приложив руку к сердцу. Тревоги Лэндала мигом испарились.
— Тесса, ты ли это? — просияв, он обнял юную красавицу. — Ты все краше с каждым днем!
Они были друзьями детства. Совсем недавно оба поддались первому чувству юношеской влюбленности, но ничего из этого увлечения выйти не могло. Свободолюбивая Тесса не выжила бы в гареме принца, да и он не желал для нее подобной участи, а заводить вольную спутницу ближайшие десять зим не собирался. Как полагала наблюдавшая за ними Элика, это было к лучшему, уклад дворца разрушил бы очарование романтической влюбленности... Или убил бы ее окончательно. На миг перед ее глазами возникла рыдающая в подушку Алия с исполосованной плетью спиной. Неприятная дрожь пробежала по телу принцессы. Хуже рабства может быть только смерть.
А пир продолжался. Вольные люди пустыни во главе со своими правителями пили вино, лакомились нежным жареным мясом горных карелов и наслаждались веселой безмятежностью ночи пустыни. Сменяя друг друга, выходили в круг музыканты, танцоры, сказатели легенд. Прорицательница племени, старая Эрта, передвигалась между пирующими, предсказывала им долгие зимы жизни, благоразумно отказываясь от вина. Вскоре она приблизилась к Элике. Принцесса слегка захмелела от выпитого перебродившего сока горных фруктов, и появление оракула вызвало в ней жгучий интерес.
— Утешь же свою будущую матриарх сорванной завесой грядущих тайн мироздания! — потребовала девушка, протягивая ладони. — Завоюет ли правительница величественной Атланты дальние земли, с этой варварской Кассиопеей впридачу? Даст ли мой грядущий вольный спутник этому миру правительницу под стать мне?
Молодые дочери антиквов замерли, и в их глазах загорелось жгучее любопытство. Никто не заметил, как смутилась Эрта.
— Имею ли я право раскрывать посланнице Антала, великой принцессе ее путь? Разве не боги пишут ее жизнь своими перстами? — попыталась возразить прорицательница.
Элика подалась вперед, не отнимая рук.
— Я даю тебе это право, высокочтимая провидица! Право первой открыть принцессе славу ее пути правления!
Элику поддержали девушки, многим из которых уже были приоткрыты тайны их жизни. Никто не заметил, как сникла старуха, но отказать не посмела. Послушно села на освободившиеся место среди шкур и накрыла ладони принцессы своими. Потекли минуты ожидания. Вдруг провидица отдернула сморщенные ладони, словно обжегшись.
— Покиньте нас! — велела она девушкам. Те уставились на Элику, но она лишь нетерпеливым жестом приказала им удалиться. Лэндал оторвался от Тессы, почуяв неладное, и незаметно подошел ближе к сестре. Эрта прочла неразборчивое заклинание и вновь накрыла руки принцессы. Элика в предвкушении открытия тайн даже зажмурилась. Цепкие пальца оракула, сперва поглаживающие ее ладони, начали постепенно сжиматься, пока девушка не зашипела от боли в сжатых запястьях и не открыла глаза. Хватка не ослабла. Провидица раскачивалась из стороны в сторону, и когда ее тяжелые веки поднялись, Элика вскрикнула. Глаза старухи закатились, являя взору лишь белые склеры без зрачков. И тогда она заговорила, чужим, словно замогильным голосом, раскачиваясь и едва поспевая произносить слова.