После этого северяне разграбили город Лорда Харровея и Солеварни, а южнее Девичьего Пруда между вторгшимися с юга наёмниками из Сумеречного Дола и рыцарями Долины произошла большая битва, в которой Золотые Мечи одержали верх, но сил для штурма Девичьего Пруда у них уже не осталось.
Тогда Рамси решил вступить с капитаном наемников Марком Мандрейком в союз для разгрома засевших в городе воинов Долины. Вошедший в Крабий залив ладейный флот Эурона топил все прорывавшиеся из гавани посудины, спешившие в Долину, но лезть на стены король пиратов не хотел.
«Берег силы для Чаячьего Города… Иные пожри этого хитрого прохвоста».
Наемники верили, что с ними обойдутся честно…хотя знай они, что Железный флот по пути к Чаячьему Городу должен был разграбить бывший город Риккеров, они бы ни за что не согласились участвовать в осаде Девичьего Пруда. Хорошо хоть, что Эурон после падения города сообщил о своих планах Рамси.
— Незачем делить на троих то, что делится надвое, Джон Старк, — говорилось в послании Грейджоя. — Наемник все равно предаст, лучше прикончить его, пока он этого ещё не успел. Виктарион сожжет Девичий Пруд, а мы разберемся с Мандрейком здесь…
Кракен забрал часть добычи и большую часть кораблей, отплыв к Чаячьему Городу. Рамси до последнего не верил, что Эурон не вернётся на запад через волоки, но если Грейджой вздумал сгинуть в Заливе Работорговцев, тем лучше. Он достаточно выпустил крови из южан, чтобы накинуться на Север.
Созданное на живую нитку государство наемников, гордо именовавшееся Республикой Черноводного Залива, не выдержало потери войска Мандрейка и разграбления своей столицы. Оставшиеся капитаны и их отряды в городках и замках бывших коронных земель обречены. Волк на севере, олень на юге…
И теперь посол Эдрика заявляется в Девичий Пруд и нагло заявляет, что его сюзерен король Вестероса…и требует, чтобы он, Джон Старк, в обмен на титул принца и признание его завоеваний в Долине и Речных землях, помог Баратеону в войне с львами, розами и наемниками.
«За кого он меня принимает?»
— Передай своему королю, Сванн, что Старк не служит, он правит, — гордо произнёс Рамси в конце аудиенции. Призрак у подножия бывшего трона лордов Мутонов беззвучно оскалился. У сира Доннела на лбу выступила испарина, но он не дрогнул.
— Хорошо, ваша милость, — ответил марочный рыцарь. — Я передам ваши слова королю Эдрику…
Рамси уже не слышал его. Он слушал шепот своих богов. Он был даже громче, чем на Острове Ликов, где он принёс в жертву дочь Роберта Баратеона. Королевская кровь сильна и пусть мать девушки была шлюхой, но ее отец правнук Эйгона Невероятного и король Вестероса. Последний король всего Вестероса.
Он успел потешиться с этой горячей синеглазой девкой, прежде чем объяснил ей, зачем привёз ее на остров. Зелёных Людей там не было, возможно, они давно вымерли или их не было никогда, но у Старых Богов есть он, Рамси Болтон, Джон Старк…не так уж важно имя. Важна суть.
— Ты чудовище, боги тебя покарают, — кричала ему в лицо черноволосая девчонка. Она даже пыталась расцарапать ему лицо. Рамси лишь рассмеялся ей в лицо. Покрытый рунами бронзовый кинжал, найденный в тайнике близ могилы Трона Голодного Волка, был удобен и смертоносен.
— Я Избранник истинных Богов, — пояснил он Колле, когда уже привычные и не к такому гвардейцы ставили плачущую шлюху из Каменной Септы на колени. — Лживые Семеро слабы, их время уходит.
Сейчас боги шептали ему, заглушая все звуки в тронной зале лорда Мутона, которого не спасли покойные зять-Ройс и король-Аррен. Рамси замер, вслушиваясь в шепот. Боги вели его со дня возрождения в теле сына Неда Старка. И ни разу за пределами богорощи их голоса не звучали так громко.
— Старые Боги все видят, — звучали в его голове тысячи голосов. — Тысяча глаз и ещё один…время пришло…
Рамси слишком поздно понял, что происходит. Он хотел закричать, но язык уже не повиновался ему. Он не мог пошевелиться, даже вздохнуть не мог, лишь чувствовал, как происходит необратимое. Со стороны казалось, что он просто смотрит на покидающего залу посла. Это было хуже смерти…
Первый вздох резал лёгкие и гортань, словно нож. Но он сделал над собой усилие. Как странно вновь чувствовать оба глаза… Как странно вновь быть человеком. Тронный зал Девичьего Пруда до нелепого мал рядом с тем, который помнит он, но тогда он не был королём. Зато теперь…
— Я больше ни перед кем из людей не преклоню колено, — пообещал он себе. — Я не служу, я правлю.
Конец