– Он сам бывший денщик и любил водить дружбу с денщиками. А местных обывателей презирал.
– И?..
– В Нежинском полку служит поручик Жанно-Кристофер Янович Гиждец…
– Как-как? – вскричали полицейские.
Вдова без запинки повторила.
– Ого… – удивился Лыков. – Но что дальше? У него есть денщик – приятель Василия?
– Точно так, барин, – с достоинством ответила Елизаровна. – Живут они через два дома от Полудкина. Денщика звать Евграф Обозенко. Хитрый малый – ух! Он и продает всей округе спирт и необандероленный табак. Восемьдесят копеек бутылка! Ночью, конечно; днем полтинник. И Васю он же снабжал.
Вспомнив своего дружка, вдова всплакнула. Больше ничего ценного из нее вытрясти не удалось, как питерец ни старался.
Алексей Николаевич решил ковать железо, пока горячо, и немедленно допросить денщика. Тут были свои сложности. Хоть Обозенко и нижний чин, но все же он военный. И для допроса нужно разрешение начальства, командира полка или даже дивизии. Однако питерец быстро придумал хитрый ход.
Пока вся рязанская полиция готовилась к облаве, Лыков с Разстрыгиным делали свое дело. Они подъехали к дому, где жил поручик с дикой фамилией. Статский советник спрятался за угол, а городовой стукнул в окно. Открылась форточка, и раздался голос:
– Чего надо?
– Диковинку[18] продай.
– А деньги?
Фока протянул горсть медяков (специально разменяли в кассе вокзала, чтобы не вызвать подозрений). Как и ожидалось, денщик рассердился:
– Вы бы еще по копейке притащили, живоглоты!
– Нету других, Евграф Батькович, бери что дают.
– А ты кто такой? – вдруг встревожился служивый. – Что-то я тебя не помню.
– А кто у тебя на Рождество покупал? Фока это.
– А-а… Держи.
Городовой взял протянутую бутылку и сделал вид, что ушел с нею. Через пять минут они с Лыковым подкрались к входной двери. Алексей Николаевич бесшумно снял ее с петель, своротив при этом засов, и приставил в стене.
– Пошли.
Полицейские ворвались в комнату и застали интересную картину. Денщик в мундире и домашних тапочках разливал из бака ковшом через воронку ядреную жидкость. Бак стоял на полу, а вокруг красовалась посуда на любой вкус: косушки, четушки, штофы с полуштофами, осьмухи и даже одна четверть[19].
– Так-так, – зловещим голосом произнес Лыков. – Да тут притон! Городовой, взять его!
Денщик заорал. На шум из соседней комнаты прибежал молодой поручик с огромными усами, каким позавидовал бы даже будущий премьер Горемыкин.
– Кто вы? Что происходит?
– Поручик Гиждец? – Питерец предъявил офицеру свой полицейский билет. – Статский советник Лыков, Департамент полиции.
– Департамент? Который в столице? – растерялся тот.
– Да, на Фонтанке, шестнадцать. Я дознаю дело по личному распоряжению министра внутренних дел. Поэтому поменяемся ролями. Это я вас спрошу: что тут происходит? Тайная торговля алкоголем в обход закона. И вы видите ее в первый раз, хотя и квартируете здесь? Готовы подтвердить в суде под присягой?
Поручик стал покрываться пятнами. Лыков нажал еще:
– У нас есть вопросы к вашему денщику. Я могу задать их ему сейчас, в вашем присутствии, и уйти. А вы, надеюсь, после этого прекратите промысел Обозенко раз и навсегда. Если вам, конечно, дороги погоны… Или мы можем продолжить разговор в присутствии вашего командира полка. Вызовем его сюда, покажем картину и побеседуем. Что выбираете?
Гиждец вытер рукавом сразу вспотевший лоб и посмотрел на сыщика:
– Извините, плохо соображаю… Это так неожиданно. А что вас интересует?
– Кому ваш денщик продал вчера водку. Это связано с убийством.
– С убийством? – Поручик так и сел.
– Не волнуйтесь, Обозенко если и причастен к этому, то лишь как свидетель.
– Понял… И я могу присутствовать?
– Я в этом даже заинтересован.
Лыков смягчил тон, он предлагал поручику разобраться без начальства, и тот наконец это понял:
– Тогда спрашивайте, пожалуйста, господин статский советник.
Командированный повернулся к денщику. Тот стоял ни жив ни мертв: слова про Департамент полиции словно прибили его к полу.
– Ну, отвечай быстро и честно, а не то в муку изотру. Продавал ты вчера эту дрянь Василию Полудкину?
– Ваське? Так точно, продавал.
– Когда и сколько? Как происходила покупка?
– Васька взял что-то много… Обычным днем ему хватало сороковки, а тут вдруг приперся сюда и потребовал сразу штоф. Я спрашиваю: а у тебя деньги-то на штоф есть? Покажи сначала. Он вынимает из кармана серенькую[20] и гордо ею машет: во! Еле-еле я ему сдачи нашел.