Мантия преподавателей в Межмировой академии была насыщенного темно-синего цвета с серебряными вставками. На ней была эмблема университета в виде парящего пегаса. Больше каких-то особых украшений не было.
Мне приходилось уже учить желторотых новобранцев, поэтому страха особого не было. Волнение было, несомненно, но с ним я очень скоро справлюсь.
Кожа под маской чесалась. Быстро прошептала слова охлаждающего заклинания - стало полегче.
Заживает потихоньку. Но целитель сказал сильно не радоваться. Может год пройдет или полтора, прежде чем ожог перестанет пугать людей. Магическое пламя - гадость редкостная, угораздило же меня нарваться на черного дракона, сведущего в колдовстве. Одно радует - я смогла превратить его в глыбу льда. А потом его разбили на осколки мои соратники.
Вдох-выдох. Выныриваем из темного болота воспоминания и идем на занятия.
Как голем, послушный чужой воле, я взяла конспект лекций, учебный план и пару учебников. А затем покинула свою комнату.
***
Я была готова к тому, что студенты будут обсуждать меня и скорее всего дадут обидное прозвище. Клеонтис, хоть и была чудаковатой и рассеянной, но у окружающих вызывала исключительно умилительные улыбки. Невысокая и хрупкая, с большими зелеными глазами, она походила на принцессу из сказки, которую хотелось защищать. Она была копией покойной матушки.
Я пошла в отца. такая же высокая, молчаливая и темноволосая.
В общем, Клеонтис восхищались, а меня боялись. И красоту мою называли мрачной и холодной. Хотя и на нее находились любители.
- О, миллэри Иннира, рад вас видеть! Вы сегодня отлично выглядите! - рыжий староста поймал меня почти у самой аудитории.
- Не надо подхалимства, студент. Я выгляжу обычно. Журнал со списком фамилий не забыл?
- Как можно, миллэри, конечно с собой захватил! - рыжий потряс журналом и отворил передо мной дверь.
Расправив плечи, я гордо вошла в аудиторию, которую освещали небольшие магические светильники, плавающие в воздухе. В большие витражные окна уже несмело проникали лучи восходящего светила.
- Я ваш новый преподаватель, миллэри Иннира Тирс, заменяю миллэри Клеонтис. Буду вести у вас курс "Основы магического плетения" весь весенний семестр, - я заняла свое место за преподавательским столом и внимательно изучила студентов, которые поверх повседневной одежды носили голубые мантии.
Тридцать человек с любопытством уставились на меня. И одна рыженькая девчушка (может, сестра старосты?) задала вполне очевидный вопрос:
- А зачем вам маска, миллэри Иннира?
Я тяжело вздохнула и кинула на нее недовольный взгляд:
- Маска лечебная. Я была боевым магом и получила ранение. Еще вопросы?
Студенты зашушукались, а я повернулась к доске и написала тему занятия.
Теории будет совсем немного.
А объяснять основы лучше сразу на практике .
Они начнут у меня учиться, а не глупые вопросы задавать!
2.2 глава
Альтир.
Альтир едва увернулся от летящего по коридору сине-белого шара, в котором посверкивали молнии. Следом за ним пронеслась встрепанная студентка в серебристо-черной мантии.
Парень уже понял, что конкретно в этой академии стоит всегда быть настороже. Так что чем быстрее он завоюет Инниру, тем лучше.
Пока он шел к кафедре общей артефактологии, его обуревали темные мысли. Хоть он и сорвался из столицы, забрав минимум вещей и сняв свои последние сбережения, но все уже успел наслушаться слухов о своей невесте. В целительской лечебнице о ранениях Инниры особенно не распространялись, но молоденькая целительница все же вскользь обмолвилась, что от красоты пациентки мало что осталось.
Значит, ранения очень серьезные. Да и завистники поговаривали, что драконья магия что-то сделала с природным даром Инниры. И, что прежде грозный боевой маг, стала слабее ярмарочного фокусника.
Ему больно было это слышать. Да, сначала он тоже купился на образ гордой, высокомерной красавицы, которая вела себя как наследная принцесса какого-нибудь воинственного царства. Талантливый маг, родовитое семейство - многие юноши империи готовы были драться за нее даже в запрещенных ныне магических дуэлях.
Но в редкие моменты, когда она гостила в их имении, он видел другую Инниру. Инниру, которая тосковала о матери, Инниру, которая водилась с крестьянскими детьми и в которой не было той показной заносчивости, которую она демонстрировала другим представителям знати.