Совершенно непредвиденной оказалась реакция той дамочки, следователя. Она бросилась в погоню за киллером. Его сразу подобрала машина, а автомобиль прикрытия сбил дамочку. Дублирующий исполнитель в это время прохаживался по аллее, наблюдая со стороны. Возле лежащей на асфальте следовательши тут же собрался народ. Дублер затесался в толпу зевак и оценил ситуацию. Расстреливать Паука прямо здесь, в гуще народа, было бы опрометчиво. Надо было просто подождать, пока "скорая помощь" увезет пострадавшую, потом увязаться за Пермяковым и в подходящем месте шлепнуть его.
Но Пермяков совершенно неожиданно уехал на той же "скорой", и это сразу изменило ситуацию. Резонно было предположить, что теперь он точно сообщил подбитому следователю о шашнях Будякина с Ижаком. Неумолимая логика событий требовала срочно нейтрализовать, то есть ликвидировать, уже двоих альпиниста и следователя Водянкину. Кроме всего прочего, Водянкина запомнила в лицо исполнителя. На следующий день это стало известно со всей определенностью.
Утром она дала описание преступника посетившим её коллегам. Это, конечно, не фоторобот, но через день-другой с помощью милицейского художника могло быть получено и изображение. Правда, Водянкина ни словом не упомянула о своем свидании с Черным Пауком, представив дело так, словно не поняла, в кого стрелял киллер. Рассмотрев возникшую ситуацию, Старков пришел к выводу, что Водянкину надо ликвидировать немедленно, не дать ей дожить до завтрашнего утра.
Еще днем его человек под видом посетителя проник в больницу, спустился в подвал и открыл шпингалеты рам в окне вентильной. Двери в это техническое помещение не запирались. Операцию должны были провести те же люди исполнитель с дублером. И пистолет с глушителем использовался тот же самый, "замаранный" предыдущим вечером. Для маскировки решено было одеться в хирургическую униформу, ещё с полгода назад похищенную из больничной прачечной вместе с другой спецодеждой. У "старфорсов" имелась целая коллекция маскирующих нарядов: военная и милицейская форма, спецовки и комбинезоны разных фасонов, просто старые шмотки для одноразового использования. Сделал дело - выбросил плащик. Можно было надеть просто белые халаты или линялые пижамы для больных, но ночью каждый человек в пустом коридоре оказывается на виду. Любой случайный свидетель может запомнить брюки и обувь торчащие из-под халата. Да и лица марлевыми повязками закрывают только хирурги.
Машина с командой ликвидаторов аккуратно подъехала к подвальному окну больницы. Двое через окно спустились в подвал, натянули хирургические костюмы и потопали вверх по общей лестнице. Потопали - это для красоты сказано. На самом деле бахилы с войлочными подошвами ступали совершено бесшумно. В машине остались ещё двое "старфорсов" - прикрытие. Под марлевыми масками "хирургов" были пристроены микрофоны радиопередатчиков, так что в случае непредвиденных обстоятельств они могли вызвать подмогу.
Обстоятельства возникли. Невозможно было предположить, что у Водянкиной окажется вооруженная охрана. Милицейские информаторы ни о чем подобном не сообщали. Когда исполнитель открыл дверь в палату и всадил две пули в постель Водянкиной, в ответ раздались выстрелы. Парень сам схлопотал две пули в грудь. Напарник едва успел подхватить его и вынести из коридора.
Такое развитие событий невозможно было предусмотреть. Команде пришлось проявлять инициативу, поскольку готового плана отхода на такой случай не готовили. Один из прикрывающих получил вызов по радио и поспешил на помощь. Раненого втащили в помещение вентильной, тот уже был без сознания. Весь пол залил кровью. Задрали одежду, быстренько разобрались с пулевыми отверстиями. Окровавленной белой курткой слегка затерли кровь, потом протащили тяжелое тело в окно, впихнули в машину и дали по газам.
Парня можно было бы спасти, если немедленно отвезти в реанимацию. Но это означало засветить и сдать весь "Старфорс" во главе со Старковым. Он и его люди вели себя так, словно выполняли боевое задание на вражеской территории. Ну кто понесет врагу своего раненного? В лучшем случае боевые соратники позволят ему умереть без боли. Так и поступили. Вкололи обезболивающего, а вскоре переполненные кровью легкие перестали дышать.
На другой день стало известно, что милицейское следствие ничего не знает об ответных выстрелах. Мало того, брошенный в больничном коридоре ТТ оказался без глушителя. Водянкину срочно перевезли в госпиталь МВД, куда Старков соваться не рискнул. Главным образом потому, что не смог выяснить в какой палате она находится. И даже на каком этаже.
А почти сразу после этого Будякин устроил истерику. Визжал и топал ногами, требуя, чтобы Старков из-под земли достал поганого Черного Паука. И он его отыскал, обложил со всех сторон и был полностью уверен в успехе операции. Но старлей так до конца и не понял, как Пауку удалось ускользнуть из мастерской художника. Мало того, он практически уничтожил штурмовые группы, пытавшиеся его достать.
* * *
Целый день Славка мотался по магазинам и рынкам. С утра Виолетта смазала свежие коросты на спине и заклеила бактерицидным пластырем с марлевыми прокладками, так что кислотные язвы не тревожили и не мешали. Опять пришлось истратить кучу денег на новую одежду. Но сейчас Славка стал поэкономней, выбирал вещи попроще и подешевле. Теперь он абсолютно не выделялся из уличной толпы, таким стал заурядным и невыразительным. Но это его как раз радовало, бросаться в глаза и привлекать внимание Славка не хотел.
Потом позвонил из уличного автомата Барибалу и затеял заранее подготовленный разговор. У них уже возникло подозрение, что линия прослушивается, и сейчас, если это правда, они постарались убедить возможного перехватчика, что Славка ранен, лег на грунт, как подводная лодка, и мечтает только об одном - смыться как можно дальше и поскорей. Перед тем, как проститься, пообещал позвонить через пару дней, сообщить, как дела. Сделал это специально, чтобы спецназовцы старшего лейтенанта Старкова не трогали альпинистов, ждали, пока Славка сам проявится.
Возле "Спорттоваров" частники торговали рыболовными принадлежностями, выбор у них был раз в двадцать шире, чем в магазине, а цены заметно ниже. За спиной одного из торговцев веером торчали телескопические удилища. Самое длинное и дорогое доставало аж до третьего этажа. Это длинное Славка купил. Глянцево-гладкое, абсолютно черное, сделанное где-то за рубежом из углепластика, оно оказалось удивительно легким и в сложенном виде умещалось в метровом чехле.
К обеденному времени пришел к бабе Вере, проверил, как она без него обходилась. Пенсионерки по причине холодной погоды лавочку у подъезда покинули. Сидели по домам, глазели в кухонные окошки. Тут же появились, доложили обстоятельно, чем кормили старуху, о чем разговаривали, и посетовали насчет одежонки. Мол, ей выйти на мороз совершенно не в чем.
Только Славка призадумался, как бабку в магазин для примерки доставить, а они уже предложили заранее приготовленный выход: одна соседка всего за триста рублей отдаст зимнее пальто с натуральным воротником и на чистом ватине. Она его ещё при советской власти по великому блату с базы достала за госцену, но через год пальтецо оказалось маловато в районе живота, талии то есть, размера на два с половиной. Так и провисело в шкапу практически не изношенное, а моль у них в семье отродясь не водилась, на месте убивали. Бабка Вера ведь не франтиха какая, чтобы в модных польтах форсить, на лавочке-то и в стареньком посидеть можно, лишь бы вид имелся приличный. Славке такой вариант чрезвычайно понравился, и он кстати вспомнил, что не пальтом единым жив человек, надо что-то и на голову, и на ноги какие-нито галошки.
За разговорами и обсуждениями соседки спроворили обед, и все вместе сели за стол. Славка быстренько смотался в угловой магазин и принес бутылочку кагора, чем умилил дамочек до крайности. Они так разошлись, расхваливая его за доброту и душевную чуткость, что он почувствовал себя крайне неловко. А когда они начали выяснять, чем его мать занимается и почему ни разу не навестила старуху, Славка помрачнел и, выдав денег на одежду и продукты, заторопился "на работу".