Невеста рассмеялась и тут же упала лбом на его плечо. Любимый озадачился, с улыбкой посмотрел на нее:
- Си-ка́ро до́ка? (Что случилось?)
Девушка выровнялась:
- Хах, а а́ка сои́хи, - продолжила серьезней: - си-ка́ро-ти и раива́т о’ни, - совсем серьезно: - тор ха́рол, - желанно поцеловала. (Хах, я тоже хочу, чтобы ты взял меня в жены.)
В палатку заглянули трое мужчин с татуировками на носах. Откашлялись. Молодые испуганно глянули на них и застыли. Девушка тут же нахмурилась, возмутилась:
- Тра кри? (Вы кто?)
Моису быстро переключился на нее и начал успокаивать, гладить по спине:
- Ти́ту, то́ки, лаими́си… (Огонек, тише, спокойно…)
Та повернулась к нему, продолжила негодовать:
- Кра ко́па? Си-ка́ро ха́ро ла́рки до? (Кто это? Что они здесь делают?)
- Ко́па хара́сис тоу́кс. Ха́ро рали́фа о’ни то кра́фи ко Расиариас во тата́кит, си-ка́ро а ин ра́ма фо хара́си. (Это женатые мужчины. Они подготовят меня к ритуалу Расиариаса и расскажут то, что я не знал до женитьбы.)
- А́ми? - сомневаясь повернулась к ним. (Да?)
- Си-ка́ро тра до? - озадачился один, глядя на их позы. - Ороха́си крата́к тра зи лари́мис фо кра́фи. (Что вы делаете? Боги покарают вас за сближение до ритуала.)
- Нха, - тут же выставил руку жених. - Ни́а ин ларими́сис. Ка́ра харо́ли та́лас, и́ха а ин ралифа́с ха́ри титу́к. (Нет. Мы не сближались. Моя невеста горячая, но я не поддался ее огню.)
- Та́лас? - насторожился другой. - Ки ха́рим ке́рас тоу́кс? (Горячая? У нее были мужчины?)
- Нха, - поспешно мотнул головой. - Тор ха́ри рали́ми тоу́к ниха́ри тикс фо сираи́ми, а́ла хар ин фа́зис расика́м кра ха. (Нет. В ее краях мужчине запрещенно дотрагиваться до женщины, пока он не решит жениться на ней.)
- Рами́си корони́ виа́ки ха́ра то́рма та́лас, - осмотрел девушку. - Тор ха́ри рали́ми оро́си ралиа́ компа́ри. Ин фра, си-ка́ро ха́ра ка́ро ра́ма ка́си лари́. Ко́ло-ка, мо́и ки́зо ка́ро тата́кт ила́. (Тогда понятно почему она такая горячая. В ее краях очень жесткие ограничения. Не думаю, что она много знает о близости. Пойдем, нам нужно многое объяснить тебе.) - Рои́фи, - быстро кивнул. - Ко́ло, - вылез из-под девушки и начал поспешно завязывать второй сандаль. (Конечно. Иду.)
Невеста села меж своих пяток на кровати и стала печально наблюдать за ним:
- И лаки́ни? (Ты надолго?)
- Фо хола́. Ни́а иси́сис кра кра́фи, - резко затянул шнурки, завязал и посмотрел на любимую. (До ночи. Мы увидимся на ритуале.)
- Кра кра́фи..? - поникла. (На ритуале..?)
- Ин сахи́ли, - слегка улыбнулся. - Ко́па ко́фра ко́лот инха́зи, - поцеловал в щеку. (Не грусти. Это время пролетит незаметно.)
- И́ха а вока́ми сум лата́ри… (Но я все еще плохо танцую…)
- Ила́ коса́ма саи́мит докли́т, - взял за руку. - Кра кра́фи лата́ ко́па ин ла́ми коро́а. (Тебе помогут запомнить движения. На ритуале танец это не самое главное.)
- Си-ка́ро коро́а? (Что главное?)
- Хари́си, - улыбнулся, снова поцеловал в щеку и поднялся. - А лам, - взглянул на мужчин. (Доверие. Я готов.)
- Сака́ри. Рами́си ко́ло-ка, - сказал один. (Хорошо, тогда пойдем.)
Все трое развернулись и начали выходить. Моису так же направился к выходу, как любимая дернула его за руку. Озадаченно обернулся:
- А́ми? (Да?)
Потянула на себя. Подошел, присел. Та быстро поцеловала в губы, отпустила и попрощалась. Жених усмехнулся. Поцеловал в ответ, попрощался и поспешил за знающими. Девушка провела его с печалью. Обулась, открыла корзину с овощами собираясь поесть, как заметила еще гостей. На этот раз это были женщины с такими же тату на носах и жестким намерением забрать Фрамалаку с собой. Только вытащив невесту на улицу, ее, как и еще семь более молодых девушек, повели в следующий район. В сумме набралось 11 невест. Охотница к слову вообще не понимала, что их ждет дальше и только волновалась по этому поводу. Остальные же увлеченно беседовали между собой и все не могли дождаться ночи, предвкушая неизвестную, но такую желанную близость. После того как всех собрали, невест повели на речку, помыли, нарисовали на лбу круг с точкой в центре, накормили, отвели к статуе Арисиам и сказали молиться. Девушки сложили руки и опустили головы, начав что-то шептать перед богиней. Каталина чувствовала себя чужой. Неловко огляделась. Послушала чужие молитвы, обернулась на кострище с дровами и взглянула на небо: - Ко Расиариас… - вздохнула. - Разожги во мне огонь и сделай тут своей.
Женщины озадаченно взглянули на девицу. Одна подошла:
- Виа́ки и ин ваиро́ орохала́ни? (Почему ты не молишься богине-матери?)
Девушка опустила печальный взгляд на говорящую:
- А ороми́ ороха́ титу́к во фри́пиас. (Я поклоняюсь богу огня и страсти.)
- Ин оро́ кро и ороми́ тор ха́ку ко́фра. То́ми ила́ ки́зо олоиса́ ко Арисиам, си-ка́ро-ти о́рма ха́сом и́мис. (Не важно кому ты поклоняешься в остальное время. Сейчас тебе нужно благословение Арисиам, чтобы родить здоровых детей.)
- А ин ко́ро тра. А ин виси́ма ха́ти ра́ма. (Я не понимаю Вас. Я не все слова знаю.)
- И фра́и ороми́т ко Арисиам, си-ка́ро-ти раха́ми ла́ни. (Ты должна поклониться Арисиам, чтобы стать матерью.)
- Мать… - перевела поникший взгляд на статую. - Эти молитвы все равно ничего не изменят…
Подошла к идолу, спустилась на колени и начала молиться как в церкви, точно также сложив руки возле груди. Закрыла глаза:
- Святая Ко Арисиам, богиня-мать и покровительница женщин…
Местные девушки озадаченно посмотрели на нее. Тут молились стоя.
- Исцели и подари ребенка моему будущему мужу и мне. Пусть он станет отцом, а я матерью. Если я в чем-то согрешила перед тобой - прости. Мой нрав и воинственная натура всегда шли наперекор общепринятым правилам о женщинах и девушках. Прости, что не всегда принимала себя такой, какой родилась, я просто хотела выжить. Не дари мне десятерых. Моису будет счастлив и одному. Не дари дочь, так как я не смогу научить ее быть женщиной. Подари сына. Здорового и крупного, такого же как его отец. Это все, что я прошу. Да будет так, - поклонилась, поднялась, отряхнула колени и посмотрела на остальных, нахмурилась. - Си-ка́ро? (Что?) - И ваиро́с экории́нэ ка́фи, - отметила одна из женщин. (Ты молилась странным образом.)
- Ки мо́а ко́па до си. (У нас это делают так.)
- Экории́ ко́па, экории́… - задумчиво протянула та и посмотрела на девочек. - То́ми тра фра́и рали́фа то на́ри ламика́со. Ко́ло-ка, - направилась к воротам. (Странно это, странно… Теперь вы должны подготовиться к новой жизни. Пойдемте.)
Вышли на опушку за гречишным полем и сели в круг. Женщины начали делиться опытом, а молоденькие невестки впитывать. В принципе, говорили они правильные вещи, однако Каталина их не слушала, предпочитая летать в облаках и думать о своем. Периодически, когда она включалась в диалог, то слышала лишь неизвестные ей слова в перемешку с малой долей известных. Особого смысла вникать для нее не было. Значительно полезней ей показалась репетиция того самого танца. Девушек поставили в пары. Фехтовальщице досталась одна из женщин.
Прыг вперед, назад, покрутить бедрами, развернуться, провести руками по силуэту и прокрутиться на одной ноге обратно, начать в прыжках касаться щиколоток друг друга и все это с пружинящими движениями бедер. После десяти прыжков соединить одноимённые запястья и сделать три круга по часовой стрелке. Крепко схватить запястья друг друга, коснуться щиколотками, в прыжке поменять ноги. Взять друг друга за руки и, повернувшись к огню, начать плясать синхронно: два шага вправо, два влево, повернуться лицами друг к другу, взять другую руку и сменить сторону, повторить шаги, вправо, влево.
Вроде бы ничего сложного, а Каталина все равно постоянно путалась в том, какой элемент будет дальше, так что вела себя суетливо и весьма неспокойно.
На пепелище тем временем случилась неприятная встреча. Наа́на и Роми́ продолжали сидеть всё на тех же камнях и грустить. Девушка периодически плакала, а юноша всеми силами пытался ее успокоить. Сейчас как раз был такой момент. Дракониха хныкала, прижавшись виском к его ключице и подобрав руки к груди, знакомый обнимал, то и дело поглаживая ребра на спине. Из драконьего района вышел один, держа знакомую сумку в руках. Услышав знакомый плач, остановился и вздохнул, глядя на собственную замену. Неохотно подошел, протянул бывшей ее вещи: - Наа́на, возьми, это твое. Особенно вот это, - протянул магический шарик. - У тебя больше ничего ценного нет.