Она дошла до канала, по которому лениво тек темный вонючий ручеек. Бидайн не брала с собой огня, но в темноте видела хорошо. Поэтому от нее не укрылось, что здесь ей не пройти, не замочив ног. За ее спиной по каналу разносился звонкий смех. Нет, точно не преследователи. Однако эльфийка совершенно не собиралась выяснять, кто это такие. Нужно войти в эти сточные воды!
Теплая жижа поднималась выше лодыжек, а когда Бидайн двинулась дальше, в нос ей ударил запах фекалий, от которого она едва не лишилась чувств. Эльфийка зажала нос, стараясь дышать ртом.
В щелях между камнями сверкали темные глаза. Крысы? Что-то коснулось ее левой ноги. Это не крыса! Что может жить в этой жиже? Эльфийка ускорила шаг, но затем снова остановилась. Дно канала было слишком скользким. Его покрывала вязкая скользкая масса. Бидайн представила себе, что будет, если она поскользнется. Как воды этой клоаки брызнут ей в лицо и в глаза. Нет, спешки позволить себе нельзя.
Осторожно переставляя ноги, она пробиралась сквозь тьму канала. Снова что-то коснулось лодыжки. Что это такое? Вспомнились пиявки в болотах. Как они присасываются к коже — даже незаметно. Должно быть, они выделяют какой-то одурманивающий яд. Может быть, в другом месте это может быть полезно? Может быть, при обработке ран на полях сражений? Если таким образом можно обезболить раненых, это облегчит лечение. Бидайн не была целительницей, об обработке ран знала мало, но если думать о чем-то отвлеченном, это помогало забыть об ужасах, таящихся в канале сточных вод.
— Сестра?
Рядом с ней возник матовый огонек, открывая расположенный несколько в стороне вход в боковой туннель, который она пропустила. Ей улыбался беззубой улыбкой старик с венком седых спутанных волос, свисавших вокруг облысевшей макушки.
— Сюда, сестра. Вход к трем лепесткам легко пропустить.
Она кивнула, надеясь, что в полумраке этот человек не обратит внимания на ее растерянность. Три лепестка? Это еще что такое?
— Поспеши. Брат Барнаба вот-вот начнет свою проповедь.
— Спасибо, — коротко ответила она, протискиваясь мимо него. На этом брате была потрепанная тряпка, обмотанная вокруг бедер, он исхудал настолько, что остались кожа да кости. Интересно, что его снедает? Бидайн изо всех сил старалась не прикасаться к нему.
Как обычно, на ней были тонкие перчатки, чтобы скрыть покрытые шрамами руки, капюшон низко надвинут на лицо. Она понимала, что одета броско, слишком тепло для удушающей жары в подземных каналах, но, похоже, сына человеческого это не удивляло.
— Поспеши, дитя мое, — только и сказал он, улыбаясь ей приветливыми карими глазами. Затем закрыл покрытую темной грязью масляную лампу деревянной миской, и тут же снова стало темно.
Из-за света Бидайн лишилась ночного зрения. Она провела левой рукой по стене туннеля, стала ощупью пробираться вперед. Вскоре она услышала негромкий шепот множества голосов. Канал вскоре влился в туннель, в конце которого виднелся свет.
Из еще одного бокового туннеля вышли двое жилистых мужчин с густыми бородами. Ноги их было до колен покрыты грязью и фекалиями. Они улыбнулись ей, кивнули и направились на свет в конце туннеля.
Бидайн пошла за ними. Повсюду на стенах виднелись бесформенные пятна, нарисованные зеленым мелом. Она дважды видела пляшущих человечков. Неужели она попала на тайное собрание детей человеческих, которые поклоняются Зеленым духам, как богам? Может быть, Зара в числе этих заговорщиков? Какое дело дочери человеческой, которая купается в богатстве, до этих нищих? Тревога сменилась любопытством. Никто не удивлялся здесь при виде женщин, хотя в городе они встречались крайне редко. Бидайн почувствовала, что здесь действуют совершенно иные законы, нежели над землей.
Туннель впадал в большой поддерживаемый колоннами водосборник. Черная поверхность воды терялась в темноте. В свете факелов и масляных ламп, принесенных детьми человеческими, эльфийка увидела, что тот отрезок берега, на котором она стояла, сделан в форме широкой лестницы. И на этих ступеньках сидели сотни детей человеческих. Большинство их были оборванцами, но не все. Больше всего Бидайн удивилась тому, что примерно половина собравшихся оказались женщинами. Некоторые были ярко накрашены, прятали под просторными накидками красивые платья, не прикрывавшие грудь. Другие, судя по всему, были женами богатых купцов. Они стояли бок о бок с носильщиками со складов, рыбаками, крестьянами и мелкими ремесленниками.