— Он спятил, — совершенно спокойно произнес Нодон и прошел в ворота мимо первого наставника.
Нандалее еще мгновение понаблюдала за тем, как Манавейн нежно расчесывает золотые волосы умершей. Осторожно распутывая узелки. У них действительно не было времени на это, но она не могла заставить себя одернуть старого наставника. Она молча пошла за Гонвалоном и Элеборном.
За воротами широкий туннель поворачивал вправо. Он снова начал отвесно спускаться вниз. Здесь тоже на каждой ступеньке стояли масляные лампы, прогонявшие прочь мрак. Нандалее видела шагов на сто вперед. Из глубины поднимался мягкий, едва ощутимый теплый ветер. Дыхание Нангог?
Она услышала, как за ее спиной из ножен вылетели мечи. Это в ворота прошли и Бидайн с Ливианной. Обе держали в руках клинки и, не колеблясь, прошли мимо Нандалее по широкой лестнице. Девушка посмотрела вслед товарищам. Она догадывалась, о чем все они думают. Они задавались вопросом, не ждет ли их та же судьба, что и Манавейна и других наставников Белого чертога.
Нандалее вернулась к воротам. Первый наставник все еще держал в руках отрезанную голову. Теперь длинные волосы были тщательно причесаны и снова заблестели. Старый эльф поднял голову и кивнул ей. Затем осторожно поставил ее обратно в нишу и пошел навстречу молодой эльфийке. Приблизившись, он положил правую руку на грудь, туда, где находилось сердце.
— Я так долго был заперт в этом камне, что думал уже, что мое сердце тоже превратилось в камень, — глаза его заблестели. — Я ошибался.
Теперь Нандалее отчетливо слышала голоса за спиной. Звуки отражались от стен туннеля, и было тяжело сказать, насколько далеко они могут быть. Их сопровождал ритмичный звук торопливых шагов. Нужно спешить!
Не тратя больше слов, они побежали вниз, перескакивая через две ступеньки, пока большой поворот не остался позади и их взгляду не открылся головокружительный вид. Пещеры карликов в Глубоком городе были ничто по сравнению с тем, что открылось взору Нандалее и Манавейна сейчас: естественный грот, простирающийся до горизонта. Стены играли красками, от белого с ржавыми прожилками, розового и до темно-апельсинового. Должно быть, в стены пещеры было вплетено заклинание, поскольку они излучали нежный свет, как в первые рассветные часы. Изогнутые опоры из естественного камня, каждый сам по себе величиной с гору, поддерживали свод, теряющийся в бледной дымке. К некоторым таким опорам прилепились простые домики с окнами, похожими на темные глазницы. Они расположились высоко над полом и к ним можно было попасть лишь по узким тропам. Нандалее помнила, что Манавейн говорил о том, что цапотцы строили дома, лепившиеся к скалам, словно ласточкины гнезда. И она не забыла его объяснения таким постройкам!
Испытывая неприятное чувство, она спустилась туда, где ее ждали остальные. Были забыты разногласия нескольких последних дней, впервые она почувствовала, что они видят в ней командира. Они ждали ее приказов.
Справа от них, на расстоянии примерно двухсот шагов, на плоском возвышении собрались воины. На головах у них покачивались длинные красные перья. В качестве доспехов у них были яркие стеганые одежды и холщовые нагрудники. Щиты тоже были украшены перьями. Цапотцы наблюдали за ними и, похоже, не собирались нападать, несмотря на то что их была почти целая сотня.
Далеко за ними, в скальной нише таких размеров, что она могла бы вместить в себя половину Золотого города, находилась ступенчатая пирамида. В центре ее к вершине вела крутая лестница. Там что-то шевелилось. Нандалее прищурила глаза: вокруг алтарного камня собрались жрецы в одежде с перьями. Казалось, там кто-то лежит. Но наверняка она уверена не была. Слишком велико было расстояние.
Хорошо было видно маленькое озеро, расположенное перед пирамидой. В сумеречном свете воды его сверкали кроваво-красным цветом.
— Это здесь, — сказал Манавейн, и в голосе его послышалась дрожь. — Это то озеро, из которого вышел змееподобный дракон.
От ступенчатой пирамиды донесся звук рога. Глухой, тревожащий звук, пробравший Нандалее до костей.
— Где мы можем спуститься?
Манавейн указал налево, где широкий, уходивший вниз грот терялся в серебристом свете. Здесь было красиво, и в то же время Нандалее чувствовала страх, за столько веков въевшийся в камни.