— Не делай из нас полных дурачков, — зашипел Иссиня-черный, обнажая зубы. Золотой был начеку и повернулся к нему. Его одетый в темно-синюю чешую брат был весь покрыт шрамами, вынесенными из множества сражений. Он был единственный среди его братьев по гнезду, от которого он готов был ожидать, что мысленный спор в любой момент может смениться поединком на когтях и клыках. — Не кажется ли вам странным, братья, что это известие достигло нас, несмотря на то что все лазутчики Голубого чертога были истреблены? Кто передал его? Почему этот посланник не стоит здесь, перед нами, чтобы мы могли прочесть его мысли? Может быть, девантары хотят заманить нас в ловушку? Или ты собираешься сделать нас своим копьем, которое мы вонзим в спину девантаров, пока они зализывают раны? — поинтересовался Иссиня-черный, не спуская с него взгляда.
— Это известие передал Солайн, отец Талавайна, бывший мастером в Голубом чертоге, который долгие годы рисковал жизнью, служа при дворе бессмертного Аарона. Талавайн выше всяческих сомнений, братья, — заверил Золотой.
— А почему он тогда не здесь? — не отставал Иссиня-черный.
— Насколько я понял старого эльфа, Талавайн враждует с девантаром Иштой. Он хочет сделать что-то, что нанесет ей ущерб. Он вернулся на Дайю. Мы уже не можем связаться с ним. В его поступке, попытке передать нам известие я вижу доказательство его лояльности. Он пошел на риск быть обнаруженным девантарами, когда отправился к своему отцу Золотыми тропами, — Золотой чувствовал, что его загоняют все дальше и дальше в угол, с каждым словом все больше и больше злясь на Иссиня-черного. Он знал, что должен сохранять спокойствие, но больше всего ему хотелось вцепиться брату в глотку.
— Почему он не предстал перед нами? — упирался Иссиня-черный. — Ему есть что скрывать?
— Нет! — подал голос Дыхание Ночи. Он был почти невидим в тени своей ниши, где ярко светились лишь его небесно-голубые глаза. — Ясно же, что он опасался, что мы не отпустим его, если он придет к нам сам. Он последний оставшийся в живых мастер Голубого чертога. Последний посвященный в тайны, которые навеки утрачены. Талавайн не обманет нас. Впрочем, возможно, что девантары сделали его своим невольным посланником, потому что хотят расставить для нас ловушку. Их идея собраться за пределами Желтой башни кажется мне легкомысленной.
— В данный момент они не ощущают опасности, — произнес Изумрудно-зеленый, показавшийся вдруг расстроенным.
Золотой почувствовал, что его брат по гнезду, хоть и не хотел этой атаки, но чувствовал себя обязанным поделиться своими чувствами со всеми.
— Наше противостояние давно уже идет по одной и той же схеме, — продолжал Изумрудно-зеленый. — Сначала одна сторона наносит удар. Затем другая наносит контрудар. Атаки перемежаются. Последний удар нанесли мы. Теперь они готовят свой, тут я должен согласиться со своим пламенным братом. Кажется, они собираются нанести удар невиданной доселе силы. Удар, который закончит наш спор, поскольку будет ужасающе разрушителен.
— Вы слышите, братья, даже самый мирный из нас понял, чего стоит ожидать, — возликовал Пламенный.
— Наше положение очень простое, — теперь нужно выиграть голосование, подумал Золотой, не стараясь скрывать свои мысли от братьев. — Благодаря счастливой случайности у нас есть необычайная возможность уничтожить врагов. Врагов, которые, как мы знаем, собираются с целью подготовить наше уничтожение. Если мы не нанесем удар, то дадим им возможность нанести Альвенмарку невиданный ущерб. Давайте ударим таким образом, чтобы не подставиться, если это окажется ловушкой. Давайте откроем драконью тропу в Зелинунт, где нет звезды альвов. И пошлем на город и девантаров разрушительную струю пламени.
Мысли братьев смешались. За слова «разрушительная струя пламени» он получил кучу насмешек. Молчал только Пламенный. Золотой знал, что это не просто так, и насладился концертом их чувств, когда он пояснил, что имел в виду: