И все-таки в расстоянии я немного ошибся. До упоминаемого в записях небольшого холма, прикрывавшего подступы к капищу, мы добрались уже в почти полной темноте. Мрак рухнул на нас внезапно. Я остановился было в растерянности, но тут настал момент истины для Олега. Жестом заправского фокусника он извлек из своего ранца пару, как мне показалось, автомобильных очков. Но это были не они.
Едва я нацепил их, что-то щелкнуло, и окружающий мир окрасился во всевозможные оттенки зеленого — от салатного до изумрудно-черного.
— Хорошая вещь — ноктовизор, Холмс! — тоном победителя изрек Ракитин. — Вы не находите?
— Вы правы, инспектор, с помощью этого чуда техники мое ночное зрение заметно улучшилось, — ехидно отпарировал я. — Хотя в принципе я мог бы обойтись и без очков.
У Олега отвалилась челюсть, а я, неспешно обойдя его, двинулся дальше.
Из соображений секретности, мы взобрались на холмик и, удобно устроившись в развилке огромного дряхлого ильма, не спеша изучили окрестности и само капище.
Да, капище сохранилось! Воочию я разглядывал теперь то, о чем читал в «памятных тетрадях» Крашенинникова. Также в дальнем краю почти круглой поляны возвышался могучий, невероятно старый кедр, также кольцом охватывали выбитый круг капища треугольные останцы. Правда, за триста лет их количество поубавилось, часть каменных зубьев исчезла, а некоторые почти полностью утонули в почве. Но священный круг существовал! И кто-то даже поддерживал его, так сказать, в «рабочем состоянии», расчищая и утаптывая землю внутри капища.
Идол Тенгри тоже, казалось, не был подвластен времени, как и алтарь перед ним. Грозный бог по-прежнему надменно взирал с высоты более десятка метров на пустынную долину, и на толстых каменных губах его застыла саркастическая полуулыбка.
— А за хозяйством явно кто-то присматривает, — тихо сказал Олег, тоже указывая на расчищенный круг.
— Может быть, и нет. Возможно, это сделал Геннадий Урманов. — Догадка пришла ко мне только сейчас.
— Хочешь сказать: приготовился заранее? — хмыкнул Ракитин. — А где же тогда сам?
— Где-то рядом. — Я повертел головой и вдруг заметил слева, на краю поляны, шевеление светло-зеленых пятен. — Гляди туда! — махнул рукой Олегу.
Ракитин посмотрел и присвистнул:
— Да их там пятеро!
— Не вижу. Далеко…
— А ты подкрути разрешение. Слева кнопка есть…
Я нащупал крохотную выпуклость на оправе ноктовизора и осторожно надавил. Послышалось тихое жужжание, изображение быстро и плавно приблизилось раза в два. Теперь и мне стало видно, что по опушке движутся пять человеческих фигур, причем две из них тащат третью, а остальные обогнали их на несколько метров.
— Там Антон, — сообщил я.
— Догадываюсь, — откликнулся Олег. — Надо постараться обойтись без стрельбы.
— Пистолет у тебя.
— Лады. Подождем, пока выйдут в круг. Зайдем с разных сторон. Ты берешь «шамана», я — остальных. — Ракитин повозился и сунул мне в руку тяжелый цилиндрик с рубчатой рукоятью. — Держи.
— Что это?
— Парализатор. Высокочастотный разрядник. С десяти шагов вырубает даже быка.
— А, шокер!..
— Его старший брат.
Группа между тем пересекла поляну и ступила в круг капища, явно направляясь к алтарю у ног изваяния Тенгри.
— Расходимся! — шепнул Олег и ужом скользнул по склону вправо.
Я же посидел несколько секунд, настраиваясь на движение, вдохнул чистого ночного воздуха и заскользил с холма влево. Сердце привычно набрало нужный ритм, мышцы налились жаром, сделавшим их упругими и эластичными.
Пришлось делать большой крюк, по самой границе поляны, чтобы не рисковать. В невероятной чувствительности и реакции Геннадия Урманова я уже имел возможность убедиться. А что он предпримет, если заподозрит засаду, предполагать было глупо — все равно не угадаешь.
Я посмотрел на часы: до полуночи оставалось всего несколько минут. На капище тем временем действие тоже развивалось стремительно. Пятерка достигла алтаря, самый высокий (я опознал в нем Геннадия, прибавив разрешения ноктовизору) скинул с плеча небольшой рюкзак, извлек из него темный предмет, оказавшийся то ли коробкой, то ли шкатулкой, поставил предмет на алтарь и, повернувшись к остальным, что-то сказал.