«Когда Соединенные Штаты поддержат демократию в Турции? — спросил меня человек, сидевший рядом во время обеда, организованного Партией добродетели. — Ведь до сих пор они поддерживали военных». Не дожидаясь моего ответа, он добавил: «Я был в Израиле, и демократия там развита больше, чем в Турции».[438]
И вот в этом я ошибся. Поскольку умеренные турецкие исламисты тогда довольно непредвзято относились к Израилю, я предположил, что так и будет. На самом же деле, обстоятельствам суждено было резко измениться в результате как собственной исторической эволюции турок, поскольку развитие электронных коммуникаций позволило им ближе познакомиться с идеями сторонников объединения исламского мира (то есть победы над географией), так и отдельных действий и ошибок американских и израильских властей в последующие годы.
В начале второго десятилетия XXI в. турецкая география отражала турецкую политику. Турция граничит с Грецией на западе и Ираном на востоке, с Болгарией на северо-западе и Ираком на юго-востоке, Азербайджаном на северо-востоке и Сирией на юге, хотя больше половины полуострова Анатолия омывается или Черным морем, или Средиземным. При этом Турция равноудалена от Европы, России и Ближнего Востока. То же касается ее внешней политики и национальной безопасности. Турция все еще была членом НАТО и сотрудничала с разведкой США, имела посольство в Израиле и содействовала непрямым мирным переговорам между Израилем и Сирией. Но она также вела военные действия против курдов на севере Ирака, помогала Ирану избежать санкций за разработку ядерного оружия, политически поддерживала наиболее радикальные палестинские группы.
Нападение израильских коммандос в 2012 г. на суда правозащитников, перевозивших гуманитарную помощь из Турции в сектор Газа, контролируемый группировкой ХАМАС, а также ярость, в которую пришли турки, узнав об этом, стали катализатором, который ускорил окончательный поворот в истории Турции от Запада в сторону Востока. Турки рассматривали борьбу за Палестину не как противостояние между арабами и израильтянами, где для них не предусмотрено никакой роли, а как конфликт между мусульманами и иудеями, в котором турки могли выступить на стороне мусульман. В труде профессора Гарвардского университета Сэмюела Хантингтона «Столкновение цивилизаций»[439] среди важнейших идей о том, чему Турция является наглядным примером, есть мысль, что глобализация, которая способна объединять нации, с одной стороны, может также приводить к конфликтам между цивилизациями, с другой. Глобализация сплачивает крупные и разнесенные на большие расстояния группы единомышленников, и, хотя исламскому миру не хватает политической целостности, исламская идея в сознании людей укрепляется вместе с процессами глобализации. Таким образом, вес исламского аспекта в турецком национальном самосознании постепенно возрастает. Это происходит в то время, когда мир за пределами западной цивилизации становится более здоровым, урбанизированным, грамотным, так что в политической и экономической мощи государств среднего уровня развития, таких как Турция, наблюдается определенный рост.[440]
Турки почти 850 лет, начиная с победы турок-сельджуков над Византией в битве при Манцикерте в Восточной Анатолии в 1071 г. до поражения Османской империи от Антанты в 1918-м, занимали лидирующее положение на территории ислама — Дар аль-ислам. И только в прошлом веке во главе мусульманского мира действительно оказались арабы. Фактически до Иранской революции 1978–1979 гг. мусульманская община Ирана, которая уже тогда насчитывала 50 млн человек, оставалась по большей части незаметной для Запада; точно так же как и 75 млн мусульман в сегодняшней Турции оставались вне его поля зрения, пока не разразился скандал с флотилией, отправлявшейся в сектор Газа. К тому же одновременно с этими событиями турки согласились принять на хранение иранский обогащенный уран, а также проголосовали в ООН против введения санкций против Ирана. И тогда внезапно западное общество и его средства массовой информации были неприятно удивлены, столкнувшись с элементарной географической реальностью Турции.
440