Блэквуд быстро вычислил местонахождение своих заклятых врагов и сделал он это при помощи простой подзорной трубы. Вид из сторожевой башни замка был отличный. Одноглазый атаман, сразу отказался от идеи наобум прочёсывать местность вокруг замка, такая операция могла спугнуть разыскиваемых и они могли скрыться. Кроме того, он был уверен, что все трое, по-прежнему, находятся поблизости от стен замка. Секретарь герцогини не знает, что он практически разоблачён и поэтому должен вернуться к исполнению своих обязанностей, а значит, ему нет резона, надолго и далеко удаляться от замка, рассудил бывший пират.
- Вот они голубки! Посмотри, лейтенант, - злорадно заметил Блэквуд и протянул трубу Баррасу.
- Я никого не вижу!
- Вот что значит быть сухопутной крысой! У меня один глаз и я их сразу заметил, а у тебя два и ты ни черта не видишь!
- Вы забываетесь, капитан! - вспыхнул офицер, - за такие слова...
- Ну, ладно, ладно. Погорячился, прошу прощения, - примирительно сказал Блэквуд и попытался дружески похлопать Барраса по плечу, но тот недовольно отстранился. Блэквуд пожал плечами и снова приник своим единственным глазом к окуляру.
- Да, так и есть, это они. Давай лейтенант, взгляни ещё раз. И хватит обижаться. Одно дело делаем. Смотри, берёзу одинокую видишь? Почти утонула в зарослях. Одна верхушка торчит. Левее, смотри, левее.
- Ну, вижу, берёзу, и что дальше?
- Смотри внимательнее. Ну?
- Точно! Я их увидел! Ну, и зрение у вас, капитан.
- Если бы ты был моряком, у тебя было бы такое же.
- Предлагаю, разделиться на две группы, - предложил Баррас, - одну возглавлю я, другую вы, капитан. Я со своими людьми зайду с одной стороны, а вы с другой. Нужно отрезать им путь к отступлению.
- Согласен, другого здесь и не придумаешь. Самое главное, не спугнуть их до поры до времени. Действуй осторожно лейтенант, а людям своим пообещай награду, если всех троих возьмём живыми. Ну, всё, хватит рассуждать, пора действовать! У меня руки чешутся поскорее затянуть петлю на их шеях, надеюсь, герцогиня окажет мне доверие и позволит лично привести приговор в исполнение!
- Идёмте, капитан, нас ждут солдаты.
- Том! Ты ничего не слышал?! - внезапно вскричал Гек и, приподняв голову, стал с тревогой смотреть по сторонам.
- Ничего такого, а что?
- А ты Сэм? - продолжал допытываться Гек, отчаянно вертя головой.
- Я тоже. Но должен сказать, что засиделись мы, меня, могут начать разыскивать, а это чревато для всех нас.
- Да, но мы ни о чём не успели договориться, - заметил Том.
- Да, не успели, - согласился Гектор, - но, за то, я узнал много интересного, будет, о чём подумать. Я встречусь с вами завтра, здесь же. Надеюсь, к утру у меня созреет какой-нибудь план. Да и вы времени не теряйте. Думайте, ребята, думайте.
- Нас окружают! Это солдаты герцогини! - звонко прокричал Гек и, выдернув из-за пояса пистолет, не целясь, выстрелил.
- Живьём брать мерзавцев! - знакомый голос, заставил Тома вздрогнуть всем телом. "Блэквуд"!
- Бежим! - сквозь грохот стрельбы прозвучал голос Гектора, - их слишком много! Мы не отобьемся!
- Поздно! Они нас почти окружили! - прокричал в ответ Гек, - отступать некуда, позади нас стена! Что будем делать, Томми?!
- Сдаваться, - спокойно ответил Том, бросая на землю разряженный пистолет.
- Сдаваться, - чуть слышно повторил он дрогнувшим голосом, - иначе, они нас перестреляют, как куропаток.
Гек с удивлением посмотрел на друга, нет, не потому, что Том предложил сдаться, и так было ясно, что им не уйти. Гека поразило, с каким стоическим спокойствием он это произнёс. Знал бы Гек, чего стоило его товарищу это кажущееся спокойствие. Том испытывал сильнейшее чувство страха за свою жизнь, и это чувство стремительно заполняло всё его существо, ему стоило невероятных усилий держать себя в руках и не поддаться панике. Вот откуда взялось, так называемое, спокойствие, так удивившее его друга. Но, как бы то ни было, поведение Тома оказало положительный эффект на его товарищей по несчастью. Они приободрились и были вынуждены покориться неизбежному.
ГЛАВА 40
Ночью поднялся сильный ветер, его завывания, оказались как нельзя, кстати, для одинокого смельчака, рискнувшего карабкаться по почти отвесной стене замка. Шум ветра напрочь заглушал стук и скрежет стали, когда он, в очередной раз, вбивал железные, остро заточенные колышки между камней, подготавливая себе упоры для дальнейшего подъёма наверх. Но у ветра была и другая сторона, весьма неприятная, его периодические порывы грозили сбросить верхолаза вниз. Несколько раз, под воздействием стихии, он терял опору, но каждый раз, каким-то чудом, ему удавалось удержаться. Кожа на ладонях и пальцах рук, полопалась от постоянного соприкосновения с острыми выступами каменной кладки. Следствием этого стало ощутимое кровотечение. В открывшиеся раны набилась грязь и от этого они нещадно саднили, заставляя мозг переключаться на боль. Это отчаянно мешало ночному верхолазу, он всё чаще и чаще, останавливался, чтобы перевести дух. Иногда ему казалось, что он переоценил свои возможности и что ему ни за что, не удастся достичь своей цели, добраться до вершины крепостной стены. Однако отдохнув, он снова, в который раз, находил в себе силы, чтобы отбросить малодушные мысли и упрямо продолжать двигаться дальше. Прошло ещё не менее трёх четвертей часа, прежде чем, его упорство было, наконец, вознаграждено. С трудом протиснувшись в бойницу, он без сил свалился на каменный холодный пол крепостной стены. Так он пролежал неподвижно около пяти минут, пока мерный звук приближающихся шагов человека обутого в подкованные сапоги, не заставили его подняться и всем телом прижаться к стене. Мелькающий в ночи свет факела неумолимо приближался, верхолаз затаил дыхание. Ещё пара шагов и.... Молниеносный, страшный по своей эффективности, удар в горло и стражник, роняя факел, упал на руки своего убийцы.