— Хети, — оборвал его рассказ Астерион, — послушать тебя, так выходит, что этот царь Шарек очень мудр… Я тоже верю в то, что боги не могут существовать без людей. Люди так наивны, что думают, будто богам приятно, когда их прославляют, ими восхищаются, их без конца называют самыми великими и самыми милосердными, как будто речь идет о задабривании тщеславного смертного, и поэтому большую часть отмеренного им времени тратят на славословия. Бог, чье имя не слетает с уст людей, о котором все забыли, стоит не больше, чем один из бесчисленных мертвецов, живших на земле и ушедших в землю, чьих имен никто никогда не вспомнит. Но вернемся к нашему разговору. Расскажи нам, как в Египте проходит церемония коронации Наши обычаи очень просты: царицей избирают самую достойную из жриц Бритомартис, а потом она указывает на мужчину, которого желает видеть своим супругом и царем Кносса. Этот брак, заключенный в священном гроте, делает счастливого супруга правителем и воплощением бога на земле. Он садится на трон, на который когда-то сел я, а со временем сядет мой преемник. И не обязательно наследником станет мой сын: ведь новая царица, которая займет место моей дорогой супруги Алкионы, может счесть, что он не достоин стать ее мужем.
— Знайте же, — не оборвал нить своего рассказа Хети, — что царь, которому предстоит занять трон Гора, сначала появляется перед воплощениями богов, и те его благословляют. Затем он садится на трон. Голова у него непокрыта, а к груди он прижимает крюкообразный скипетр-цеп — символ своей власти. Верховный жрец в облике бога Тота возлагает на его голову высокую Белую корону Южного, или Верхнего Египта. Когда корона надета, монарх поднимается и являет себя народу и царедворцам. Отныне он — правитель Юга и подобен солнцу, когда оно встает из-за горизонта в пору разлива. Потом он возвращается на трон и из рук Гора, а вернее жреца, его представляющего, получает Красную корону. И снова дает себя лицезреть народу, теперь уже в облике повелителя Северных земель. Затем в ходе длительного ритуала обе короны соединяются в одну — корону Двух Земель, что знаменует объединение Юга и Севера. Поочередно к правителю подходят богиня Юга Нехбет и покровительница Севера Уаджет. Первая преподносит царю цветок лотоса — символ южных земель, вторая дарит стебель папируса — символ северных областей. И само собой разумеется, что эти действа сопровождаются молитвами, песнопениями, жертвоприношениями и воскурениями благовоний. Вступление во владение Черной Землей — так египтяне называют долину Нила — символизирует последнее действо: новый государь обходит вокруг стен крепости Мемфиса, которую мы зовем Белыми стенами. В этом шествии его сопровождают «боги» и самые знатные египтяне, а потом «бог Гор» громко объявляет, что царь «обошел земли Гора и земли Сета».
Все это я рассказал царю Шареку. Он был вполне удовлетворен услышанным и пребывал в уверенности, что церемония пройдет успешно и он станет настоящим властителем Египта. Я был с ним рядом, у подножия царского помоста, во время первых двух обрядов коронации. Я шел вслед за ним, когда он обходил вокруг Белых стен. Посмотреть на церемонию собралось множество народу, наверное, пришли все жители Мемфиса и его окрестностей. Но в течение всего времени царила тишина: я не услышал ни одного приветственного выкрика. Когда-то в Великом Городе Юга мне не раз приходилось видеть, как царь Аи Мернефере представал перед толпой подданных, и она разражалась славословиями и криками восторга. И я понял, что всем этим людям просто любопытно было взглянуть на своего нового государя. А еще я понял, что они обеспокоены, сердца их наполнены страхом, и к нему у многих примешивалась враждебность к этому пришельцу из страны Хару[6], который не мог быть воплощением Гора по той причине, что в жилах его текла нечистая кровь, — ведь он не был ни потомком фараонов, ни даже просто египтянином.
Я ничего не сказал моему государю, чтобы не разгневать его. И еще не хотелось портить Шареку настроение — он радовался тому, что так много народу пришло на его коронацию. Молчание толпы он расценил как знак уважения к царственной персоне. И я остерегся развенчивать это его предположение. Я говорил себе, что со временем люди его полюбят, потому что он и вправду был милостивым и щедрым правителем. К тому же Шарек сделал все, чтобы взойти на трон как законный царь Двух Земель. Жрецы нарекли его новым именем — египетским, которым отныне его следовало называть и под которым надо было прославлять. Теперь царь звался Мааибре, что на ваш язык можно перевести как «Справедливо сердце Ра». Царь приказал всем именовать себя по-новому в знак своего желания быть настоящим сыном Гора и бога-солнца Ра.