Забытый сидел ко входу спиной, так что первым Врана заметил Танг, моментально с нескрываемой радостью указав на него пальцем. Фиалор обернулся, бережно опустив меч, и приветственно кивнул:
- О, а вот и пропажа вернулась! Смотрю, Вран, ты жив-здоров. И всё-таки вернул свою драгоценность! - сказав это, он погладил блестящее лезвие меча. - А мы тут с твоим другом байками развлекаемся - отличный мальчуган. Такой же заинтересованный всем и вся, как ты.
Пропустив эти слова мимо ушей, Вран сбивчиво выдавил:
- Откуда ты здесь?..
Фиалор хитро сощурился:
- А сам как думаешь? Осел я в этом всеми Богами забытом месте, как мы с тобой и договаривались. Жду-жду, а ты объявляться не спешишь. И тут, представь, слышу я как какой-то нездешний здоровяк с двумя прекрасными клинками наперевес появляется в Тифлэнде и вызволяет раба-горца... О тебе разве что ленивый не судачит. Если таким образом ты собирался дать знать о своём прибытии, то браво! Отлично получилось! Найти тебя после этого было делом часа. - Он замолчал, дав юноше переварить услышанное, а после усмехнулся: - А вот где был ты?
Вран тут же покраснел, скривив рот:
- Не важно.
- Да... не важно. - Фиалор, поднявшись, передал котомку Тангу и подошёл к горцу, положив руки ему на плечи с достаточно серьёзным видом, чтобы Вран напрягся. - Но у меня есть кое-что важное. Я тут успел узнать разное, дружище. То, что тебе будет интересно. И что-то мне подсказывает что после моих слов ты решишь задержаться. Слушай.
Он наклонился к уху совсем потерявшегося в перемешавшихся мыслях горца и зашептал. По мере того как он говорил на лице Врана успело смениться множество эмоций: от недоверчиво стиснутых губ до яростно вспыхнувших глаз.
Под конец он уже в открытую дрожал, сжимая и разжимая кулаки в приступе бешенства. И требовательно протянул руку в сторону Танга, процедив:
- Дай меч. Мне надо прогуляться.
***
Обычно фермер не ходил к этому камню: далеко от его садов, где росли самые вкусные в окрестностях Тифлэнда яблоки. Да и дорога, что вела в город, где обычно фермер продавал на рынке весь свой урожай, шла южнее, за полёт стрелы отсюда, за бугром. Но раз в месяц он всё-таки вставал спозаранку, брал корзину, обходил оставленные специально для такого случая не тронутые яблони и заполнял корзину доверху. А после шагал к камню-ориентиру, большому старому валуну, поросшему мхом, и ждал. Ждал, пока придёт его драгоценный, во всех смыслах, клиент, который всегда платил исключительно серебром или даже золотом, причём платил без торга, иногда даже свыше указанной меры. Богатый старик со своими условностями в голове, ну да фермер о том не жалел: ведь ежемесячно он получал с него неплохой доход, так что пускай чудит, пока живой.
Ожидаемая им телега показалась неподалёку, медленно плетясь по неезженой дорожке, как раз, когда солнце уже взошло в свой пик и начинало клониться к горизонту: то есть точь-в-точь к назначенному времени, как всегда, ни секундой позже.
Запряжённая в неё кляча, по возрасту, наверное, не уступающая своему хозяину, облачена в голубые шали, как будто бы являлась кобылицей какого-нибудь графа, сама телега, которая немного не дотягивала до кареты, с невысоким навесом из палок и холстины, также вся завешана голубым. Странно. Сколько фермер ни наблюдал этот цвет, он никак не мог разобрать, что он ему напоминает. Бедняга, никогда не высовывавший нос дальше своего сада да Тифлэнда никогда не мог бы понять, что это вовсе не голубой. То был цвет морской волны.
Телега остановилась напротив камня, и сидевший в ней старик, опустив поводья, довольно споро спрыгнул на землю, одновременно с этим хватаясь за кошель и отсыпая необходимую сумму. Как всегда, с хмурым видом, молча и без торгов. И, как всегда, блестящими монетами чистого серебра, пусть на этот раз и без золота.
- Премного благодарен! - искренняя улыбка фермера сияла ярче исчезающих в его кошеле монет. - Отличный сегодня денёк, не правда ли?
- Угум. - забрав корзину и бросив её в телегу, старик вернулся за поводья и повёл свою клячу обратно. Он не разделял фермерской радости.
Он плёлся по дороге неспешно, так что даже не вскакивал на множестве встречающихся кочек и врытых в землю пнях. Потому, когда телега остановилась возле невысокой пузатой башни, стоящей немым изваянием на покрытом редкой травой пустыре, солнце уже стремительно падало за горизонт, а небо начинало сереть.