Всё то время, что маг говорил, Вран не произнёс ни слова. Мышцы его перекатывались под кожей, ладони сжимались, стремясь оказаться у горла твари... Но горец не шевелился и молчал. Только смотрел безотрывно на того, кого пришёл убить. О, как долго он представлял себе, что сотворит с ним! Его воображение, до той поры довольно скудное, с подобными мыслями разыгрывалось не на шутку: палец за пальцем лишать его тела, аккуратно, чтобы не подох, а затем, лишь от него останется только туловище и побелевшая голова, с ещё живого снять кожу, опять же бережно - ублюдок обязан дожить до конца. И уже после смилостивиться над бесполезным куском мяса и ударить клинком в живот, провернув. Такая смерть будет долгой, но быстрее, чем оставить лишённый кожи обрубок гнить в приступе дикой боли.
Ноздри Врана раздулись, втягивая в лёгкие воздух, и юноша тихо, сдержанно прошептал:
- Ты всё верно сказал, кусок дерьма. Да, ты прав. Там был не только ты, но и ещё и те наёмники, работорговцы... И потому ты всего лишь лишился рук. Потому я вынужден предложить тебе сделку. - снова глубокий вдох, на этот раз более продолжительный. - Ты расскажешь мне, где они устраивают торги. Куда отвозят рабов под конец своего «сезона»... И взамен я подарю тебе моментальную безболезненную смерть. Даю слово горца. - вдруг он в одном стремительном порыве подался вперёд, оказавшись лицом к лицу с побелевшим стариком. - И, молю тебя, гад. Умоляю... Не говори мне ни слова. Дай мне выбить из тебя их. Дай мне тебя пытать! Прошу!
Маг выпучил глаза, затрясшись. А затем его белое как мел лицо стало наливаться краской. Зубы сжались, все морщины проступили так явно, что стали похожи на глубокие шрамы. И маг плюнул горцу кровью в лицо, проскрежетав:
- Пошёл ты...
- Благодарю. - Вран поднялся, подойдя к камину. Поднял кочергу, опустив её в огонь, и вернулся обратно к неспособному подняться телу, сжимая в руке раскалённый кусок металла. - Благодарю тебя. От всей души.
До самого заката из башни беспрерывно доносились угрозы, мольбы и проклятия, вперемешку с шипением, какое издаёт обугливающееся мясо...
***
Нордна в который раз схватилась за голову, сотрясая пустую палатку проклятиями.
Только что закончился совет, как решил обозвать его капитан стражи. В течение которого он бурно обсуждал решение госпожи-мага последовать за откуда ни возьмись взявшимся путником. Он будто бы отчитывал её! Нордна едва не уничтожила служивого, но взяла себя в руки: отцы-создатели потребовали, чтобы она ничего не сделала со стражей. Она не могла ослушаться. Но как же хотелось...
И вот, запах мужского пота уже успел выветриться, жар в груди остыл, но неуёмная головная боль осталась. Она преследовала девушку с тех самых пор, как маг призвала из мира мёртвых отряд древних воинов. Впервые с той поры как она родилась, Нордна не обратилась напрямую к Хаосу, а лишь частично воспользовалась его силой, воскресив давно умерших. В тот миг она по-настоящему почувствовала себя некромантом - достойным последователем Некромомнсера, а не обычным призывателем демонов, коими было большинство так называемых «некромантов». Но вот, во что это вылилось: боль, раздирающая черепную коробку, от которой никуда не деться и никак не справиться: ни одно заклинание из того скудного запаса целительных заклятий, которые она знала, Нордне не помогало... И теперь, стоило ей остаться одной, девушка позволила себе скрючиться и опереться на поддерживающий палатку столб, тяжело дыша. В голове бешено крутились мысли: кто ещё может зайти, узрев её слабость?
Лагерь разбили в лесу, на небольшом клочке свободной от древ земли, сырой и холодной, но вполне пригодной для того, чтобы удерживать вбитые в неё колья и спать на плащах, не боясь простудиться. Палатку госпожи-мага окружили плотным кольцом более простые палатки стражи, Бык пристроился рядом, бренча на вьюльне, которую Нордна одолжила в «Четырёх Путниках». Почему-то она яро желала, чтобы этот человек, сумевший унизить её в нечестном поединке, сочинил новую песню. Какую она пожелает. Отдав такое распоряжение, синьора оставила Быка один на один с напряжёнными мыслями. Ей было плевать, как сочиняются песни. Она дала ему меньше дня. И то, что получится, должно было её порадовать. Иначе... иначе она сама пока не знала, что будет.
Удар изнутри головы - и вновь Нордна обхватывает столб, не давая себе упасть. Сердце колотится как сумасшедшее. Вновь зашевелив пальцами, девушка с ненавистью прочла ещё одно заклинание из целительской области. Опять - ничего. Что происходит?!