С такими мыслями он и отворил дверь, с грохотом впечатав её в стену. И тут же наморщил нос от ударившего по чуткому нюху мерзкого запаха. Тут был весь букет: запах мочи и экскрементов, немытого тела, пролитого вина. И всё это в самом апогее вони, какой только можно себе представить: такой, что слезились глаза.
Света в тесной комнатушке почти не было: он лился только из окна, размеры которого не позволяли озарить всё помещение, и оттого здесь царил непроглядный полумрак. Немногочисленные свечи, валяющиеся на единственной тумбочке, давно сгорели.
Шустрый сделал шаг вперёд и задел носком сапога бутыль, откатившуюся к стене с характерным звякающим звуком. В тот же момент потревоженное шумом нечто заелозило в противоположном углу, забившись подальше от света, как будто какое-то исчадие тьмы из бабушкиных сказок и легенд. Взгляд Шустрого, Дитя Ночи, сразу выловил шевельнувшийся невнятный силуэт, и разбойник, утерев глаза и прижав к лицу ладонь, стараясь дышать через раз, двинулся к нему, отталкивая в стороны встречавшиеся на каждом шагу бутыли. Под шум звякающего оркестра он и добрался до чёрной кучи, образовавшейся в углу: и не понять было, то ли это гора мусора, то ли просто мешок.
Но вдруг «мешок» заелозил вновь, и одна из тряпок, в разводах от пота и хмеля, соскользнула на пол, явив в слабом утреннем свете сощурившееся, мямлящее что-то человеческое лицо.
Хотя, как человеческое...
В неожиданном приступе бешенства Шустрый схватил безвольно затрепыхавшееся тело за длинные сальные волосы, отчего показалось, будто в руке оказалась вычистившая нужник мочалка, и потащил, не обращая внимание на ватные шлепки, никак не похожие на удары, к окну. Рывком приподнял и опёр подбородком об оконный проём, разглядывая с нескрываемым презрением.
Лицо Клыкастого распухло от почти полного отсутствия еды и невероятных доз хмеля, употребляемых горцем ежедневно. Под глазами появились огромные синяки, губы потрескались и еле раскрывались всякий раз, когда юноша пытался что-то сказать, густая борода, сменившая щетину, внешне ничем не отличалась от волос, облепивших лоб и свисавших до самых плеч, как пласты дорожной грязи. Зубы пожелтели, как и язык, а на глазах появилась тонкая белая корка, из-за чего взгляд казалась донельзя тупым.
Шустрый выругался и, схватив Клыкастого за липкую, месяц не знавшую стирки, ткань, больше походившую на одеяло, грубо скрепленное на груди, как плащ, предпочтя ему мерзкие на ощупь волосы, потащил безуспешно упирающегося юношу наружу, в коридор, гаркнув:
- Сказитель! Кабан! Хорёк! Смуглый! Кто-нибудь, живо сюда!
Послышался отдалённый топот, а через несколько секунд у двери уже возникло два вытянутых лица Сказителя и Хорька, разглядывавших немую сцену - Шустрого, волочащего за собой их невменяемого господина.
Шустрый стряхнул с руки повалившегося на пол Клыкастого, заворочавшегося, но не способного подняться, бурча себе под нос что-то вроде «Не... толк... я же ж... Ну!» (В подобной речи смог бы что-то разобрать разве что кто-то, настолько же невменяемый), и упёр руки в бока:
- Остальные где?
Сказитель с Хорьком переглянулись. Первый пожал плечами, протянув:
- Кабан с Лихачом сейчас где-то у Храмовников, охраняют, как велел Клыкастый. Смуглый, Скала и Следопыт пошли за продуктами, а Большой Нос и Лис, по-моему, хотели прогуляться по городу... Мы с Хорьком на Дороге разминались - вот, тебя услыхали.
- Бардак. - пришёл к выводу Шустрый, при этом оценив лоснящиеся торсы ребят: они действительно больше не могли проводить ни дня без тренировок, и редко можно было увидеть двор пустым. - Значит, так. Ты. - указал он пальцем на вмиг подобравшегося Хорька. - Пустился бегом, и чтобы меньше чем через час весь остаток стоял перед борделем и ждал дальнейших указаний! Не вижу твоих сверкающих пяток! А теперь ты. - Повернулся он к Сказителю, когда удаляющийся топот Хорька ещё не успел стихнуть. - Найди ведро, вели служанкам наполнить его холодной водой и жди во дворе.
- Холодной, Шустрый?
Разбойник скосил взгляд на мычащее что-то у его ног создание.
- Ледяной!
Оставшись с Клыкастым, или тем, что было очень на него похоже, один на один, Шустрый наклонился над ним и брезгливо отбил его дрожащую руку со словами:
- Я пришёл, чтобы ты кое-кого спас, сынок. Но, смотрю, сначала нужно спасти тебя. Что скажешь?
- М-м-в-в... А-а-а...
- Будем считать, что это «да».