Прочувствовав, что они готовы, и всё-таки где-то глубоко внутри сомневаясь, Клыкастый направился вперёд, оставив своё оружие в ножнах. И отряд начал медленно - намного медленнее, нежели перед входом в Град - двигаться по улочке, все, как один, напряжённые и постоянно начеку. Кошки ловко перескакивали с крыши на крышу, пригибаясь и крутясь на ходу, выискивая врагов, остаток ощерился мечами, выставив их в разные стороны, так что их группка стала похожей на дикобраза, Крыс потел, а Шустрый насмешливо крутил в руках кинжалы. Только Клыкастый шёл, казалось бы, выйдя на обычную прогулку - прямо и не волнуясь. Но, конечно, это была лишь видимость: мышцы горца напряглись, зрачки ходили из стороны в стороны, взгляд бегал по углам, по тёмным провалам в домах, где могли бы приютиться бродяги. Чуткий слух пытался выявить среди шороха своих людей чужие шаги, но не выявлял их. Наверняка многие из местных «подрабатывали» карманниками и умели быть более чем бесшумными.
Откуда пойдёт угроза?
Слева? Справа?
Отовсюду?
Или, может, это просто паранойя, и бедняки испугались грозных гостей, забились в свои норы и не высунутся? В какой-то момент, когда они пересекли уже треть улочки, не встретив никакого сопротивления, горец начал так думать и даже расслабился.
Шедший рядом с ним Крыс, прикусив губу, закряхтел и выдохнул:
- Всё! Не могу больше! Ослаб...
Медальон его мигнул и потух, руки опустились повисшими плетьми, а окружившая группу магическая сеть начала рассасываться на глазах. И это совпал с ударившим по барабанным перепонкам Клыкастого шорохом и свистом: справа от него, откуда-то из темноты, прошил воздух длинный шип, метившийся в горло юноши - того, кого местные, судя по всему, признали главарём.
Моментально, не успел потерявший сноровку горец отпрыгнуть в сторону, путь шипу преградил меч Хомяка: смертоносный подарок звякнул о лезвие, отскочив и покатившись по земле.
- Проклятый маг! - рявкнул Хомяк, возвращаясь в строй, ощерившись. - Никакого от тебя толку!
Крыс, с досадой приняв оскорбление, занял место за спиной более спокойного Шустрого, стараясь укрыться. А в это время словно из каждой щели кругом высыпали рычащие, гавкающие, шипящие нищие, держа в руках кто палки с приколоченными на концах гвоздями, кто вырванные прямо из домов-сараев доски, дубинки, взявшиеся откуда-то топорики, ножи и пращи. Наученные горьким опытом, бедняки готовы были встретить незваных гостей...
Один из них, самый смелый и глупый, заорал и первым бросился на мечников, замахнувшись толстой палкой, с пеной у рта. Свист - и нищий, булькая кровью, заваливается назад, рефлекторно скребясь ногтями о торчащую из его шеи стрелу. Клыкастый бросил взгляд на одну из Кошек, тетива которой гудела, лишившись натяжения. Но воительница уже накладывала следующую, готовая стрелять. Горец расправил плечи: у них была надёжная защита.
Юноша поднял над собой меч, крикнув:
- Идём напролом! Никого не жалеть! Строй не разрывать!
«Дикобраз» ринулся вперёд, вклинившись в толпу бродяг с лязгом и стоном попавших под клинки. Кошки следовали по пятам, и воздух наполнился свистом проносящихся рядом стрел и чавканьем вгрызающихся в плоть наконечников. Мечи остатка рубили подходящих слишком близко, ошалевших от неожиданного натиска нищих, оставляя за отрядом дорогу из тел. Шустрый, не обращая внимание на мешающегося под ногами Крыса, бросал сквозь щели меж головами юношей кинжалы, разившими головы тех из нападавших, кто исхитрялся пропустить мимо вездесущие клинки обороняющихся и врезать в строй грудью, протягивая руку к скрывающемуся за ними горцу, как какой-нибудь дикий зверь за прутьями клетки.
Клыкастый, оказавшись за спиной Смуглого, ударил прямым выпадом в оказавшегося по левую руку старика, бросившегося на них с голыми руками, и обернулся, прищурившись. Они прошли домов шесть, не меньше. Впереди - ещё столько же, если не больше, а они уже начинали увязать. Каким бы искусным ни был остаток, Шустрый, да и он сам, хоть и с трясущимися руками, сколь точными ни были бы глаза воительниц, стрелы которых лились непрекращающимся градом, всё-таки нищих бродяг было много. Так много, что горец уже был готов поверить, будто они и в самом деле воплощения крыс, ринувшихся непрекращающимся потоком из крохотных нор. Такое построение, которое он избрал, подошло бы при битве против такого же построенного противника, но не против очумелой толпы, ревущей и страстно желающей убивать во имя Пожирателей - настолько, что чуть ли не сами напарывались на мечи, повисая на пытающихся сбросить их мечников и давая шанс другим свободно атаковать. Пока что у них не выходило, и остаток отделывался лёгкими шрамами, но долго ли им будет так везти? Вот, уже, они не шевелятся: стоят на месте, яростно отбиваясь от наседающих бездомных, и, высунув языки, пытаются выпить море. Такое могло бы сработать, дай им нищие хотя бы минутную передышку. Но такой роскоши, видимо, не предвиделось.