- Обычно посмотрим. Как и всегда, - с той же сухостью в голосе, но с большей суровостью ответил ему Вран. - По крайней мере, наш брат остался жив, Леон. А я не прятался трусливой крысой.
Леон поморщился, словно проглотил лимон целиком и, отвернувшись, побрёл к обезглавленным телам, бросив через плечо:
- Я выполняю приказы Ордена, горец. А ты делаешь всё ему наперекор. Олли должен был подохнуть, ибо был слаб. А теперь, будь добор, собери головы и возвращаемся. Это - бессмысленный разговор.
Вран пожал плечами и кивнул Олли, что был мрачнее тучи: действительно, надо возвращаться.
Собранные головы десяти мертвецов приходилось держать подальше от тела: их рты то и дело раскрывались, норовя укусить - и, пускай зубов в этих ртах осталось не так уж и много, подобные укусы были довольно болезненны. Тройка людей двигалась на юг - туда, где распростёрлась дышащая жизнью земля, и где в благодатном спокойствии возвышался над этими землями их дом.
Всё ещё держа ухо востро, и раскинув руки с качающимися головами в стороны, Вран, двигаясь так же тихо, как и при преследовании нежити, никак не мог отвязаться от воспоминаний о прошедшем месяце, что он провёл в стенах Ордена Свободы - своего нового дома...
Первые дни жизнь в развалинах замка, где нашли себе убежище гонимые Советом Архимагов женщины и мужчины, показались Врану пыткой. Ему, горцу, что рос в кругу безжизненных снежных горных перевалов! Для этого нужно было очень постараться... И Орден постарался. С расписанием новичка никто решил не знакомить, и потому самый первый день превратился для юноши в бесконечные побои: учеников Ордена никто щадить не собирался, а за опоздание на тренировки и приём пищи была лишь одна кара - столб и тяжёлая палка. И вот, зализав побои и про себя затаив на всех «братьев» и «сестёр», что не соизволили разъяснить положение дел, Вран уснул, чтобы на следующий день прийти вовремя на утреннюю пробежку, слопать весь завтрак до крошки, попросить добавки и получить за это пять ударов палкой (порция лишь одна для каждого - саднящая неприятным жаром спина стала напоминанием этому). После, без какого-либо отдыха, все ученики Ордена вываливались во внутреннюю площадку замка: что-то вроде здоровой круглой арены, занесённой песком. К ним вышел дородный широкоплечий мужчина с абсолютно лысой головой и короткой бородкой. Он был оголён по пояс, являя ученикам крепкое загорелое тело и, придирчиво обведя взглядом всех, выловил ничего не подозревающего Врана и велел нести палки. С него стянули рубашку и, исполнив наказание, отпустили обратно в строй. А прежде горец и не замечал что все, включая и девушек, вышли на арену оголёнными по пояс, правда в случае с дамами были предусмотрены широкие тугие повязки в районе груди. Но кто же знал...
Обозлённый на всех вокруг, Вран принялся внимательно следить за учителем, что расхаживал взад-вперёд, раздирая горло названиями различных движений. Юноша, будучи незнаком ни с одним из названных приёмов, то и дело смотрел по сторонам, пытаясь повторить то что делают другие и щурясь от бьющего по ушам крика, что издавал каждый из учеников: «Ха! Ха!».
Их движения не были похожи на тот стиль боя, что прививал ему отец. Родитель всегда учил своего первенца, что в первую очередь важны сила и скорость: кто первый ударит - тот, вероятнее всего, и победит. В особенности это касается тех случаев, когда в твоей руке и руке врага по мечу. Если он первым разрубит тебя пополам, то какая разница кто из вас искуснее?
Здесь же всё выглядело... странно. Ученики не совершали ударов как таковых. Они методично размахивали руками, причём так медленно, словно каждый раз их конечности преодолевали водную толщу, ноги постоянно чертили на песке замысловатые круги, и в целом всё это действо было больше похоже на какой-то танец, красивый, завораживающий, но... бесполезный.
После окончания тренировки, которая продлилась часов пять, учитель подозвал к себе Врана и нескольких своих помощников, стоявших неподалёку. Оглядев юношу с ног до головы, он причмокнул:
- Плохо. Очень плохо.
Затем обернулся к своим помощникам и кивнул на Врана.
- Пять ударов. Хотя... - ещё раз оглядел он впавшего в ступор юношу. - Нет, давайте пятнадцать. А то, я смотрю, этому сыну гор всё нипочём: лупишь его, лупишь, а ещё ни разу в лазарет не попал!
После такой порки, обиженный и обозлённый вдвойне от непонимания причины такого сурового наказания, Вран проковылял в обеденный зал, где с нескрываемым аппетитом вновь вычистил всю тарелку. Но на этот раз не совершил ничего неверного, и потому покинул зал вместе со всеми, с общим потоком направившись... вновь на площадку, где на сей раз их встречал другой учитель. Он был более преклонного возраста и менее широкий в плечах, но всё же не сухой старик, а даже, пожалуй, опытный воин, который успел отвоевать своё. Вран уже приготовился вновь потеть под нещадно палящим солнцем, но, как оказалось, этот учитель был иного профиля. Все вокруг уселись прямо на песок, скрестив ноги, и учитель, подобно предыдущему, стал расхаживать из стороны в сторону, сцепив за спиной руки и сосредоточенно рассказывая... Он говорил медленно и вдумчиво, будто старался сохранить каждое своё слово в головах слушающих. Но его стараний не требовалось. Все, кто был на площадке, жадно внимали его словам, старательно вырезая их на самой подкорке своего сознания. Потому что он рассказывал о том, как убивать магов.