Макграг долго смотрел в гляделки с поджарым полностью черным волком. Молодым, сильным, но уже обзаведшимся приличным количеством шрамов. Пусть не Альфа, но явно претендующий на эту роль может не в этом, но в следующем году. Решил все странный и дикий поступок мага Крови, от которого у волка полезли глаза на лоб, и он даже головой замотал не веря. Бладстил просто взял и откусил кусок от протянутого им же сырого куска мяса. А когда потянулся второй раз, лютоволк не сомневался, и с рычанием набросился на угощение, позволив себя погладить.
Хуже всего пришлось нашей девушке. На нее волки смотрели исключительно, как на добычу, держащую другую добычу. Я знал, как она сражалась, и что даже субтильность ее была слишком обманчива. Под слегка золотистой кожей скрывались тугие канаты мышц и сухожилий. Но в ловкости и силе она могла легко посоперничать с любым воином-мужчиной. А в стрельбе лишь немного уступала тому же Эйгейлу, в разы превосходя Макграга или меня.
Когда стало понятно, что просто так девушке скакуна не подобрать, пришлось вмешаться вожаку. Все это время я не просто кормил волка и гладил – я вкачивал в него заклинание Восстановления. Или сильной регенерации другого, если говорить языком глифов. С каждым импульсом седой вожак держался на лапах все увереннее. Но несколько раз мне приходилось очищать его кровь, от чего усталость грузом навалилась на мои плечи.
Волколак, с неохотой оторвавшись от моих ладоней, отошел чуть в сторону. За деревья. Откуда немедля поднялось рычание и волчий лай. Я думал, там уже намечается драка, но его сородичи лишь стыдливо прижимали уши к голове. Странно подумать, но даже гигант Эйгейла, альфа, защищающий вожака, поджимали от этих звуков хвост и неодобрительно смотрели на источник шума. Когда же мое любопытство окончательно пересилило усталость, и я поднялся, чтобы сам посмотреть причину такой брани, вожак буквально вытолкал на поляну волчицу.
- Да, - фыркнула Дара, глядя на появившегося лютоволка, - это будет весело.
- Почему? – тихо спросила Арата, все еще держащая мясо на вытянутой руке.
- От тебя за версту тянет… обманом. Можешь считать это древними инстинктами, которые подсказывают, что убить тебя надо на месте.
- Черт, - девушка сглотнула ком, подступивший к горлу, - хорошо, что при дворе таких инстинктов нет, а то бы давно меня не стало. Хотя, глядя на некоторых политиканов, можно смело сказать, что у них с нюхом все в порядке.
- И что же ты забыла в такой глуши? – фыркнула Дара.
- Его, - кивнула на меня Арата, - по крайней мере, часть.
- Я все чаще задумываюсь о том, чтобы привязать твою жизнь к своей, - пришлось сказать мне, чтобы прервать разговор, заходящий в не слишком приятное русло, - Дара, ты можешь объяснить, что происходит.
- Суки редко становятся скакунами, как и наездницами, - с некоторой гордостью ответила волчица, - для этого нужно быть молодой, отважной и главное бездетной. Но природа распоряжается по-разному, и в этом сезоне эта самка не понесла. Вот вожак и подталкивает ее… развеяться. У вырожденных случка уже закончена, теперь только в следующем году.
- Как интересно, - наконец восстановив силы, я сумел подняться на ноги, - значит, вы используете собственных детей в качестве рабочих животных. Скота по-простому.
- Выродившийся в человека может вновь стать волколаком, - нехотя ответила волчица, - но никогда больше выродившийся в лютоволка не приобретет достаточно разума, чтобы разговаривать или пользоваться конечностями. Наши далекие потомки и вовсе теряют всякую связь с прежней стаей. Становятся просто – волками. Но это лучше, чем если бы мы убивали собственных братьев и сестер. Детей… Поэтому мы используем пленников.
- А выживут только сильные, - хмыкнула, не сдержавшись, Арата, но тут же заткнулась, - ой, мама! Чего она так рычит?
- Ты сама, сука, как и она. Думаешь, сможешь просто так ужиться рядом с вожаком? – оскалилась Дара, - развлекайся, сестренка. Я здесь больше не нужна, а ритуал не ждет.
- Спасибо за помощь, - поблагодарил я волчицу и, не подумав, погладил ее по голове, как до этого делал с вожаком. Реакция была странная. Дара замерла, будто боясь меня спугнуть, а когда я, опомнившись, отдернул руку, потянулась за ладонью, прижав уши к голове. Не сумев устоять перед искушением, я еще несколько раз прошелся пальцами по ее шерсти.
- А еще очень приятно, когда чешут, - заметила волчица, закатывая от удовольствия глаза. Зрелище это было с одной стороны забавным, а с другой крайне странным. Все же я больше воспринимал ее как разумную девушку, пусть и в шерсти, с хвостом и волчьей головой. Но малые полуразумные расы все были слегка зверьми.