Вряд ли кто-то надумает ограбить ее квартиру.
Эти мысли пришли только сейчас, вчера у нее не было денег, и мысли о грабеже в голову не приходили. И секретарь до сегодняшнего утра была милой и услужливой, порядочной девушкой.
Беспокойство. Чем больше денег, тем больше беспокойства.
Она демонстративно положила пачки в сумку и щелкнула замками, выразительно глядя на гостя.
Сергей на ее взгляд мог ответить только полуулыбкой и легким, ничего не значащим кивком головы. И задал наконец вопрос, который тревожил его:
– Скажите, Валентина Петровна, ведь приговор можно опротестовать в течение, точно не помню, семи или десяти дней. В этом случае повторный процесс будет рассматриваться городским судом.
– Я понимаю ваши опасения, – ответила Ширяева, еще раньше подумав о том, что этот вопрос Сергей должен был задать в то время, когда делал ей предложение. В крайнем случае, посоветоваться с юристом, который мог квалифицированно ответить на него. – Если посмотреть мои дела за последние пять лет, – продолжила она, – которые были опротестованы, областной суд – но не городской, как вы сказали, – всегда придерживался решения или приговора, вынесенного мною. Я не хвалюсь, но, пожалуй, я единственная судья в нашей области с такими показателями.
– Но это вовсе не гарантия, – возразил Белоногов.
– Сережа, – неожиданно мягко произнесла судья, – наша с вами сделка держится на честном слове – сегодня я убедилась в этом окончательно. Так вот, если кассационный суд примет иное решение, я верну вам деньги. – Она приложила руку к груди. – Честное слово. К тому же, – сымпровизировала хозяйка, не имевшая права говорить таких слов, – часть из этих денег пойдет именно в вышестоящую инстанцию. Повторяю, в случае подачи кассационной жалобы потерпевшего. Но это строго между нами, договорились?
Сергей снова кивнул: Ширяева обнадежила его заявлением о круговой поруке судей в области.
Пока он размышлял, Ширяева сняла с плиты чайник и приготовила две чашки растворимого кофе.
– Вы пьете с сахаром?
– Нет, спасибо.
Лицо судьи выглядело утомленным, несмотря на толстый слой крем-пудры. От сильно накрашенных губ на чашке с кофе остались следы помады.
Сергей Белоногов знал о несчастье, постигшем Ширяеву. Когда он выходил из квартиры судьи, то невольно бросил взгляд на плотно закрытую дверь спальни и ускорил шаг.
А Валентина, оставшись одна, снова достала деньги и разложила их по всему столу. И много их, и в то же время мало. Где взять еще, если понадобится дополнительная сумма? Десять тысяч долларов ей передадут после суда над Алексеем Белоноговым – теперь она не сомневалась в этом. Она оправдает баскетболиста, так как нашла в деле одну маленькую, но надежную зацепку. Без этого она бы не пошла к Белоноговым, просто не чувствовала бы стопроцентной уверенности в благополучном для спортсмена исходе дела.
Сергей услышал от Ширяевой не всю правду о решениях кассационного суда по ее делам: одно ее решение совсем недавно было отменено. Она читала определение, которое вынесла вышестоящая инстанция по протесту, поданному адвокатом. Там черным по белому было написано, что Ширяева вынесла постановление с нарушением ведения судебного заседания, давлением на защитника и несоблюдением судьей уголовно-процессуального закона. Все это повлекло за собой нарушение гарантированных законом прав восемнадцатилетнего парня на судебную защиту.
Валентина собрала деньги и долго искала для них место. Наконец, в коридоре она засунула объемистый сверток между стеной и тумбочкой. Чтобы не было видно, сверху положила зонтик.
Входную дверь в квартире пришлось менять; покрасить бы ее, но сейчас не до этого.
Прислушавшись к шагам в подъезде, она тихо открыла дверь и проворно закрыла замки. Довольно легко сбежала по ступенькам, подумав, что похудела за последние дни килограммов на восемь. Если так дело пойдет и дальше, через месяц ее совсем будет не узнать.
Как и вчера, на ней была легкая косынка, глаза скрывали солнцезащитные очки. Сегодня она купит очки в более современной оправе и стильный платок, позволит себе пачку хороших сигарет. Но есть будет только раз в сутки. Пусть даже на ночь.
Сейчас у нее были связаны руки, после оправдательного приговора Белоногову она будет свободна от обязательств. Председатель районного суда ждет от нее определенного заявления и сегодня его получит.
Хотя без ее согласия никто не смог бы заставить ее уйти в отставку. Она не совершила ничего такого, чтобы ее могли отстранить от работы или приостановить ее полномочия.
Но сегодня после суда над Белоноговым она подаст в отставку, что для нее будет означать сохранение звания судьи, гарантии неприкосновенности и принадлежность к судейскому сообществу. Однако в один прекрасный день она совершит то, что навсегда закроет ей дорогу в это сообщество.
Итак, она передаст письменное заявление председателю суда. Она напишет, что не способна выполнять свои обязанности в силу болезней, которых у нее было предостаточно.
А пока она – судья.
Валентина бодрым голосом поздоровалась с постовым у здания суда, кивнула водителю служебной «Волги» и прошла прохладным полутемным коридором в свой кабинет.
7
Ширяева еще раз оглядела зал, остановив взгляд на секретаре судебного заседания, которая была закреплена за ней и работала уже четыре года.
– Подсудимый, встаньте, – обратилась она к Алексею Белоногову после определенных процедур. – Суд разъясняет вам ваши права, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом. Вы не хотите заявить отвод прокурору? Если суд признает ваш отвод обоснованным, он будет принят.
– Нет, – ответил Белоногов, внимательно вглядываясь в лицо судьи: он узнал свою собеседницу из Дворца спорта. Так же, как и она его.
– Хорошо. Начинаем заседание. – Валентина надела очки, поправила мантию и перевернула несколько страниц дела. – Слово предоставляется обвинению.
Неожиданно со скамьи поднялся высокий парень с загипсованной рукой.
– Ваша честь, я хочу сделать заявление. – У него был низкий красивый голос, правильной формы нос, тонкие губы, пострижен коротко, по последней моде.