— В таком случае, до свидания! Желаю успеха.
На этот раз Л юс мог выйти из кабинета префекта не будучи отозван назад, проходя через комнату, где находились агенты, Л юс сделал знак следовать за собой трем лучшим сыщикам и Гертлю, представив последнего всем служащим, как нового помощника начальника. Гертлю не мог прийти в себя от удивления при таком внезапном назначении его на пост, о котором он не смел и думать в своих — самых честолюбивых мечтах. Он смущенно благодарил, Люса, который с обычной среди служащих в полиции фамильярностью ответил, ударив его по плечу:
— Довольно об этом, старина! Дело теперь в том, что мы должны сейчас показать, что сумеем сделать. Теперь три часа ночи, а к семи часам утра мы должны найти убийц как Фроле, так и Пети-Лендрю и Трэнкара, что же касается шурина нашего патрона, Поля де Марсэ, то мне кажете что мы в конце концов встретим его и не разыскивая. У мен видишь ли, из головы не выходит, что все это было задумано одним и тем же лицом и выполнено одними и теми же руками!
— По чести сказать, господин начальник, я уже столько видел самого необыкновенного, что ничто меня более не может удивить. Вот, хотя бы сегодня вечером, в гостиной префекта, когда молоденькая девушка нашла бриллиант…
Гертлю не кончил, сильный удар Люса локтем заставил его прикусить язык, и в то же время, чтобы три шедшие за ними человека ничего не подозревали, начальник полиции вскричал:
— Мы вот тут забавляемся болтовней, а ведь время летит…
Потом, повернувшись к ним, он сказал, обращаясь к тому из них, который был бригадиром:
— Люпен! Иди сюда и выслушай приказ.
— Да, господин начальник! — ответил тотчас же подбежавший агент.
— Ты сейчас пошлешь одного из твоих людей потолкаться по той улице, где жил Пети-Лендрю, а другого, — где жил Трэнкар, одевшись так, как им покажется более удобным, с целью узнать все те слухи и разговоры, которые не замедлит вызвать при наступлении дня в этих кварталах убийство двух человек. Они должны начать с винных лавок, которые откроются через час, и тщательно наблюдать за прохожими, так как, если только у них есть чутье, они могут напасть на след. Редко бывает, чтобы убийца не пришел пошататься после преступления вокруг того места, где жила его жертва, тоже с целью послушать сплетни для того, чтобы знать, кого толпа подозревает, .. Что касается тебя, то, предварительно узнав, не вернулся ли случайно Поль де Марсэ к себе домой, ты пойдешь к твоим людям, переходя от одного к другому и наблюдая за личностями, которые почему-либо обратили твое внимание, будешь готов оказать им помощь. Ты хорошо меня понял?
— Да, господин начальник!
— Хорошо, вот тебе двадцать франков, для тебя и твоих агентов, чтобы вы могли поесть, а, если нужно, и угостить кого следует… А теперь, марш вперед! Ты придешь отдать мне отчет в том, что произошло, в половине восьмого в префектуру, в мой кабинет!
Все трое быстро ушли, затих шум их шагов.
— Ты с ума сошел! — сказал тогда Люс, обращаясь к Гертлю, смущенно стоявшему на прежнем месте. — Ты что ж, собирался поделиться своими впечатлениями о сцене с бриллиантом с людьми, которым знать это вовсе ни к чему? Запомни, что в полицейской службе то, что делается без цели, — вредно.
— Простите, господин начальник, но видите ли, это назначение, которого я вовсе не ожидал, перевернуло вверх дном все мои мысли… Теперь, конечно, больше уж меня не поймаешь, чтоб я без толку болтал языком.
— В добрый час! И я больше не буду вспоминать об этом! Ну, что же ты хотел сказать? Можешь говорить, мы одни! Мы пойдем к несчастному Фроле, до которого добрых двадцать пять минут ходьбы. Твои замечания помогут сократить это время.
Продолжая идти, Люс рассуждал сам с собой: «Неужели эта старая ищейка Гертлю понял что-нибудь в той немой сцене, которая разыгралась у префекта между де Марсэ и мной? В таком случае, разрастаются ли мои сомнения? Ведь до сих пор, несмотря на все виденное, я не могу убедить себя, что мой старый товарищ по несчастью на мельнице Д’Юзор мог сознательно участвовать в заговоре, погубившем моего брата».
Между тем Гертлю было довольно затруднительно ответить категорически на вопрос своего старого приятеля. Его чутье ясно подсказывало ему, что случилось что-то весьма важное, но что уже было вне пределов той, так сказать, официальной сцены, которая была на глазах у всех. Он один из всех понял, что бриллиант выскользнул из бумажника Л юс а в тот момент, когда дочь префекта бросилась поднимать эту драгоценность, но здесь уже начиналась область, недоступная для его дальнейших наблюдений. Все остальное из того, что он мог сказать, состояло лишь из выводов, которые он сделал из этих событий и затем изложил в ответе, которого требовал от него его начальник.
— Ну, посмотрим твои соображения! — настаивал последний.
— Это скорее обрывки мыслей! — ответил Гертлю… — Вы настаиваете, господин начальник? Я к вашим услугам. О! Все это не займет много времени и, может быть, даже не имеет между собой связи, но раз вы хотите…
— Безусловно, я тебя слушаю!
— Я должен уступить… Так вот, господин начальник, мне показалось, как я уже вам говорил, что, когда вы вынули из кармана ваш бумажник, то искали бриллиант, и я думал так не только потому, что вы были крайне удивлены, найдя бумажник пустым, но и потому еще, что после того, как де Марсэ был возвращен его бриллиант, вы уже больше не настаивали на том знаменитом указании на след убийцы, о котором вы только что говорили с такой уверенностью.
— Продолжай, что же ты тогда подумал?
— Зная, насколько хорошо вы обыкновенно владеете собой и что вы вовсе не склонны волноваться без достаточно важных к тому оснований, я подумал, что этот бриллиант мог привести вас к известному убеждению, но ускользнул от вас, а вместе с тем и то доказательство, которое вы, может быть, на нем основывали, приняв во внимание то место, где вы его нашли.
— Что ты этим хочешь сказать?
— А вот, господин начальник!.. Все двери префектуры были заперты прежде, чем убийца имел время спуститься только на один этаж. Несмотря на это, он подходит к различным выходам, но каждый раз принужден отступать во внутренность здания… Мы осматриваем префектуру сверху донизу, ничего не открыв, затем, переходя в квартиру господина префекта, видим там де Марсэ, его тестя, спокойно сидящего в гостиной и разговаривающего с только что вернувшимися из оперы дамами, затем оказывается, что бриллиант, который, мне кажется, выскользнул из ваших рук, принадлежит этому посетителю… Тогда, не скрою от вас, я нашел все это довольно подозрительным, и так как точно следил за всеми оттенками и оборотами, какие принимал разговор, то говорил сам себе: «Вот еще совпадение! Если бы начальник нашел этот бриллиант в кабинете бывшего начальника полиции безопасности около трупа несчастного Фроле, то этого, пожалуй, было бы достаточно, чтобы иметь против де Марсэ весьма важные улики в… соучастии».
Слова Гертлю, облекавшие, так сказать, в словесную форму лишь то личное впечатление, которое составилось у него, еще более утвердили Люса в его высоком мнении о прозорливости старого товарища, и ему оставалось только порадоваться, что он избрал Гертлю своим сотрудником.
— Ты забегаешь вперед, мой старый друг, — сказал он, — действительно, я в кабинете Фроле нашел бриллиант де Марсэ.
— В таком случае убийца у нас в руках?..
— Ну, нет еще, так как старый советник догадывается о моих подозрениях, а он чересчур ловок, чтобы не уничтожить все улики своей виновности, в качестве ли главного преступника или только соучастника… Впрочем, мы это увидим сегодня ночью, покончив с тем делом, по которому идем в квартиру бедного Фроле. Видишь ли, Гертлю, что-то говорит мне, что мы нападем на след какого-нибудь ужасного дела, которое заведет нас гораздо дальше, чем мы думаем. Все то, что ты, действительно, ловко подметил, уже представляет для нас известную важность, если только мы не ошибаемся. Ты видишь, что я разделяю твои подозрения. Не часто бывает, чтоб советник Кассационного суда заставлял убивать начальника полиции безопасности, ибо я не могу поверить, пока не будет доказано противное, чтобы он сам лично убил его, но я предвижу еще другое, одна мысль о чем заставляет меня содрогнуться…