Все эти мысли промелькнули в голове Люса с быстротой молнии, и медленность, с которой он ответил на вопрос де Марсэ, была почти незаметна.
— Да, господин советник, — сказал он, — у нас имеется это доказательство, и вы можете сами судить об его весомости: двое из наших агентов, бывших на постах, заявили, независимо друг от друга, что спустя немного времени, по получении приказа о воспрещении выхода, какой-то незнакомец пытался выйти из здания через обе маленькие дверцы, находящиеся в его восточной части, и стремительно бросился обратно, встретив неожиданное препятствие… Несомненно, этот человек — убийца, которого мы ищем!.. Это еще не все, случай доставил в мои руки другое указание, чрезвычайной важности для нас, полиции…
Люс, не докончил свою мысль. Слова застряли у него в горле при виде той сцены, которая с быстротой молнии, совершенно неожиданно разыгралась перед ним. Что же случилось?
Во время разговора с де Марсэ он вынул из кармана свой бумажник с целью передать де Марсэ, в качестве доказательства, бриллиант, найденный им около трупа Фроле, но запонка бесшумно скользнула на ковер так, что он этого не заметил, как и остальные присутствующие, внимание которых было всецело поглощено его рассказом, в это время дочь де Вержена вдруг быстро наклонилась к полу и радостно вскрикнула:
— Дедушка, вот ваша запонка, которую недавно столько искали!
В протянутой руке ее между розовыми и нежными пальчиками бесподобно сверкал великолепный бриллиант. Под влиянием сильного волнения, вызванного этими словами, Люс едва не выдал себя… Но, моментально оценив всю важность разыгравшейся перед его глазами сцены, он понял, что прежде всего на его лице не должны отражаться волновавшие его чувства. Никогда, за всю свою долгую полицейскую службу, он не был в таком критическом положении, может быть, несмотря на то, что он обладал страшной силой воли, он все-таки стал бы реагировать на эту сцену, если бы госпожа де Вержен, вмешавшись в разговор, не дала ему времени прийти в себя и учесть исключительное значение происшедшего инцидента.
— Это, конечно, одна из тех двух запонок, которые мы подарили моему отцу в день его именин, — сказала она, осмотрев бриллиант, взятый ею из рук дочери, — впрочем, их легко сравнить, — прибавила она, протянув запонку старому советнику.
Последний без малейшего колебания взял вещь в руки и прикрепил запонку к своим манжетам, проговорив самым естественным тоном:
— Бесполезно, дорогое дитя, этот бриллиант, очевидно, тот самый, который я потерял здесь сегодня вечером. Очень хорошо, что мы его нашли, не будем заставлять терять время этих молодцов, которое так ценно при их розысках…
Потом, обращаясь к помощнику, он сказал:
— Вы нам сказали, что открыли важное указание, которое должно навести вас на следы преступника, если я только правильно понял вашу мысль?
Этот вопрос, заданный с полнейшим хладнокровием, вернул Люса к действительности, теперь у него было лишь одно желание: покинуть скорей префектуру, пойти домой и спокойно обдумать события этого вечера, со времени сцены с бриллиантом, пролившей вдруг такой странный свет на это ужасное преступление, жертвой которого стал Фроле, Люс ничего уже не видел из того, что происходило в гостиной де Вержена, и употреблял все свои силы на то только, чтобы скрыть свои чувства и привести в порядок свои мысли, несущиеся как сухие листья, гонимые бурей по пыльной дороге. Обрадованная находкой семья префекта не обращала никакого внимания на окружающих, и даже де Вержен, знавший цену запонки, потерянной в тот вечер его тестем, на минуту перестал казаться таким озабоченным, каким все время был после дерзкого преступления, виновник которого, казалось, окончательно ускользнул из префектуры.
Только один из присутствующих, старый бригадир по имени Гертлю, которого Люс сделал своим поверенным с тех пор, как стал помощником начальника полиции, заметил необыкновенное волнение, охватившее последнего, когда дочь префекта нашла бриллиант своего дедушки. Однако, связь между двумя этими фактами совершенно ускользнула от него. И только как старый сыщик, привыкший постепенно укладывать в своей памяти все события, даже самые маловажные, если он не знал их разгадки, Гертлю решил сохранить в своей памяти и эти два обстоятельства, группируя их вокруг факта, занимавшего в это время все умы — убийства Фроле, хотя, казалось, они не имели никакого отношения к этому преступлению.
За время его продолжительной службы так часто случалось распутывать и обнаруживать связи таких фактов, которые, казалось, не имели ничего общего между собой что он не отчаивался найти в один прекрасный день точку их соприкосновения.
Люс, понемногу пришедший в себя, понял, что он должен был без дальнейших окольностей ответить на вопрос старого судьи, так как он сам вызвал его, утверждая, что собрал важные показания, которые могли бы навести на след преступника… Но что сказать? Он не видел выхода из создавшегося положения! Говорить о бриллианте было невозможно, так как это значило бы явно обвинять тестя де Вержена в убийстве Фроле, не имея других доказательств. Бесполезно было бы утверждать, что запонка была им найдена около трупа начальника полиции безопасности и выскользнула из его бумажника в тот момент, когда он собирался ее передать префекту, так как все видели, что бриллиант, потерянный в гостиной, был найден на глазах у всех дочерью де Вержена, и показания Люса могли бы обратиться против него же. А затем, как заставить поверить, что советник Кассационного суда мог быть виновен в подобном преступлении? Допустить даже, что было бы доказано, что бриллиант был действительно найден в кабинете Фроле, можно ли было вывести из этого доказательство, особенно имея в виду общественное положение владельца этой находки? Тесть де Вержена теряет в здании префектуры запонку, весьма ценную, и ясно, что он не может указать точного места, где он ее потерял, заметил он это в гостиной, но самый факт потери мог произойти в коридорах, на лестнице, так же как и в частной квартире префекта. Далее, разве не могло случиться, что Фроле нашел этот бриллиант, проходя в свой кабинет распорядиться сформированием ночной смены, и не имел уже времени осведомиться о владельце этого драгоценного камня вплоть до события, жертвою которого был он сам?
В самом деле, невозможно, чтоб обвинение в убийстве основывалось на таких данных!..
Не переставая все-таки подозревать, что де Марсэ играл некоторую роль в таинственном убийстве начальника полиции, Люс, под влиянием сильного впечатления, произведенного на него сценой с бриллиантом, стал более критически относиться к фактам и понял опасность своего положения, если бы по одному только подозрению, формально ничем не подтвержденному, он вступил бы в борьбу с де Марсэ на глазах у префекта полиции, его зятя. Советнику Кассационного суда можно было бы предъявить обвинение, лишь имея в руках солидные доказательства и, хотя его полицейское чутье говорило, что он их найдет, если они существуют, в данный момент этих доказательств у него не было. Ясно, что бриллиант де Марсэ не перенесся сам в кабинет несчастного Фроле, кроме того, расспрашивая часовых, Люс убедился, что начальник полиции был уже более получаса в префектуре, когда де Марсэ вошел туда через главный подъезд, это обстоятельство вовсе исключало высказанное ранее предположение, что Фроле мог найти бриллиант. Но всего этого хотя и было достаточно, чтобы служить основанием дальнейшего следствия, которое собирался производить Люс, разлетелось бы, как дым, если бы пришлось составлять настоящий обвинительный акт.
Положение было довольно странное. Не обменявшись ни одним словом, указывающим на их настоящие чувства, о которых никто из присутствующих не подозревал, эти два человека стали заклятыми врагами: ненависть их основывалась на старых воспоминаниях, тайну которых никто не знал точно так же, как и о подозрениях по делу Фроле. Один де Марсэ инстинктивно чувствовал, что они зарождаются в голове Люса, отсюда понятно желание советника заставить помощника начальника полиции высказаться, чтобы знать, в чем состояли эти доказательства, на которые намекнул Люс. Со своей стороны, помощник решил молчать о преступлении, совершенном в префектуре, в отместку де Марсэ за его упорное нежелание вспомнить старые отношения.