— Вот как? Когда я слышал о нем последний раз, он мыл посуду в заведеньице своей матери.
Смерив шефа разведки презрительным взглядом, Верзила Паули сказал:
— Ты идеально подходишь для своей работы. Ты никому не веришь, это во-первых, ты лжешь, не моргнув глазом, это во-вторых, и тебе наплевать на любые жертвы и обиды, лишь бы дело было сделано, это в третьих.
Пару мгновений двое начальников сердито смотрели друг другу в глаза.
Бандюга Джой отшвырнул от себя фотографию, пустив ее по столу.
— Думаю, тебе лучше уйти.
— Это же сын Имона!
Бандюга Джой жестом указал на окно, за которым возилась детвора.
— Все эти мальчики доводятся кому-нибудь сыновьями. — Он подался вперед. — Мастер ты разводить церемонии, так твою мать, и всегда был мастером. Уже на протяжении многих лет ты скармливаешь наркодельцам дезинформацию, они убивают друг друга, а ты остаешься чистеньким. Наш святейший Паули организовал убийство? — насмешливым тоном продолжал он. — Да никогда в жизни!
Затем в попытке взять себя в руки и несколько успокоиться Романо умерил сарказм и чуть ли не извиняющимся голосом произнес:
— Паули, единственное, что я могу тебе сказать, — мне ничего не известно об Алехандро. Я и понятия не имел о том, что он в Нью-Йорке.
— Трудно поверить!
Бурке встал, повернулся и вышел из комнаты, оставив после себя дверь открытой.
По дороге в штаб-квартиру полиции Верзила Паули нажал на кнопку около руля. Потайная панель отъехала в сторону. Глядя перед собой на дорогу, Бурке пошарил внизу и включил спецсвязь. В салон машины ворвались радиоголоса патрульных полицейских. Достав микрофон, Бурке произнес:
— Начальник отдела по борьбе с наркотиками вызывает Центральную.
— Отдел по борьбе с наркотиками, прием.
— Начальника объединенной группы слежения направить немедленно в мой офис. 10–02, прием.
— 10–04, сообщение принято.
Когда через двадцать три минуты Верзила Паули ввалился к себе в офис, лейтенант Сал Элиа уже дожидался его. Усевшись за письменный стол, Бурке сказал:
— Мне нужно, чтобы ты заболел.
Лейтенант изумленно переспросил:
— С какой стати?
— У меня для тебя есть индивидуальное задание. Не хочу, чтобы ты впредь тратил время на слежку.
Бурке отпер нижний ящик стола, в котором имелся потайной телефон, достал его и поставил на пол. Приподняв ложную панель, достал из-под нее конверт и протянул его лейтенанту.
— На этой фотографии изображена офицер полиции по имени Фиона Ли. В настоящее время она по заданию полиции водит самолет, на котором доставляет в страну наркотики Чи-Чи Моралес.
Глядя на улыбающееся на снимке лицо девушки, Элиа спросил:
— А опыт у нее есть?
— Я нашел ее в Полицейской академии. Она толковая и сильная, но в синдикате она действует в одиночку, на свой собственный страх и риск.
— Но при чем тут я? И почему именно сейчас? И что мне с нею делать?
— Хочу, чтобы ты «попас» ее, поохранял. Прошлой ночью я устроил слежку на выходе из «Энвиромана» и увидел, что она ушла оттуда вместе с Алехандро. В настоящее время я не исключаю возможность, что этот певец работает на Чи-Чи — или, того хуже, на Бандюгу Джоя.
— Да уж, воюем мы так, что со смеху помереть можно, — досадливо покачал головою лейтенант.
Алехандро и Фиона, добравшись до квартиры Алехандро ранним утром в среду, испытывали сильнейшую усталость.
— Давай сегодня провернем все поживее, — сказала она. — А следят за нами или нет — да пошли они все к черту!
— Побудь немного, а потом отправляйся домой.
И, произнеся это, Алехандро рухнул на кровать.
Какое-то время они пролежали в разных концах широченной кровати. Фиона подобрала под себя ноги, натянула юбку на колени, сунула под голову подушку.
— Может, я минуту-другую подремлю, — сказала она и закрыла глаза.
Алехандро тоже уснул. Ему приснился плод манго, принявший почему-то форму цветка, ему послышался плеск вод Ла-Плайа-Ропы о прибрежные скалы, перед ним предстали индейцы, торгующие циновками и сомбреро на Песа-дель-Пескадеро. Открыв глаза, он обнаружил, что во сне перекатился по постели к Фионе. Ее кожа была теплой на ощупь и благоухала сиренью. Он стряхнул у нее со щеки прядку волос; близость ее тела взволновала его. Внезапно она тоже открыла глаза — и они какое-то время пристально глядели друг на друга, не произнося при этом ни слова. Он поцеловал ее, она провела ладонью по его щеке и поцеловала его в ответ. Он принялся ласкать ее груди; она прижалась к нему плотнее. Он почувствовал, каким горячим стало ее лицо, и запустил ей руку под юбку. Внезапно она перехватила его руку и с силой отвела ее от своего тела. Сев на постели, она сказал: