Вчера около полудня главный инструктор Полицейской академии по физической подготовке сержант Нири подошел к ней в гимнастическом зале и велел явиться к нему сегодня, в субботу, в шестнадцать часов, причем в штатском.
Она подумала, что речь пойдет о ее назначении в цепь заграждения вдоль Пятой авеню в порядке подготовки к воскресному визиту президента страны, поэтому надела джинсы, черную рубашку с открытым воротом и тяжелые уличные туфли. Лифчика она не надела и краситься тоже не стала. Но сейчас, следуя за Нири на запретную для учащихся территорию пятого этажа в западном крыле здания Академии, она почувствовала внезапную неуверенность. Новобранцам вход сюда был и вовсе заказан.
Нири, пройдя первым, открыл дверь в один из здешних кабинетов и пригласил ее войти. За письменным столом она увидела незнакомого ей высокорослого мужчину. Бурке предложил ей сесть в кресло у стола, продолжая перелистывать лежащее перед ним пухлое досье.
— Вижу, что вы в прошлом никак не были пай-девочкой.
Фиона виновато потупилась — это выражение она подсмотрела в кино — и ничего не ответила.
— В четырнадцать лет вы ранили учителя, ударив его ножом в руку.
Гнев вспыхнул в ее карих глазах.
— Я осталась после уроков на дополнительные занятия по математике. И извлекала квадратные корни у себя за партой, когда он заявился и начал приставать ко мне.
— Может быть, вам почудилось.
— Ага, почудилось. Он прекрасно понимал, чего хочет. Я сказала ему, чтобы отвалил, но он еще круче взялся за меня. А через два года его посадили за то, что он отсасывал у маленьких мальчиков.
— Но сначала вас поставили на учет как потенциально опасного подростка.
Она в ярости вскинула вверх брови. И процитировала по памяти:
— «Постановка на учет как потенциально опасного подростка не является уголовным наказанием и не может быть использована против подвергнутого этой процедуре каким-либо образом, способом или методом».
— А кто так сказал?
— Закон так сказал.
Верзила Паули, подавив улыбку, продолжил рыться в досье.
— В шестнадцать лет вы стукнули продавца в магазине по голове бутылкой содовой, сломав ему нос и разбив бутылку. На основании его заявления вас арестовали, но в этом случае все обошлось: он свою жалобу отозвал.
— Потому что я подрабатывала в супермаркете во внеурочное время. Я как раз была на складе, когда он явился туда и начал ко мне приставать.
Он смерил ее взглядом:
— Вы что, мужчин не любите?
— Очень люблю, только они должны сначала попросить.
Откинувшись в кресле, Бурке заложил руки за голову и вытянул под столом длинные ноги.
— Согласно анкете, вы бегло говорите по-испански и немного — по-немецки. И, кроме того, имеете летные права.
— У моего отца было аэротакси на Лонг-Айлейнде. Я управляюсь с самолетом с пятнадцати лет. — Она подозрительно посмотрела на него: — А почему вы не говорите мне, кто вы такой и зачем меня сюда вызвали?
— Меня зовут инспектор Пол Бурке. Мне хотелось бы понять, почему вы надумали стать офицером полиции.
— Работа как работа.
— Нет, юная леди, это не просто работа.
Она откинула волосы со лба.
— Мне хочется помогать людям, в особенности — детям.
— А вы представляете себе, сколько детей появляется на свет наркоманами? Уже от рождения?
— Великое множество. А в нашем городе — самый высокий процент во всей стране.
Тихим голосом и уже совершенно серьезно он спросил:
— А вам хотелось бы каким-нибудь образом помочь этим еще не родившимся детям?
— Разумеется. Но разве я смогу?
Он закрыл досье с таким видом, словно принял окончательное решение.
— Хотите пойти на войну против наркобизнеса?
Хитрая улыбка, саркастический ответ:
— Эта война уже поиграна.
— Фиона… настоящая война только начинается.
Они проговорили еще три часа. А когда закончили, он был убежден в том, что сделал правильный выбор. У нее было (или отсутствовало, это как посмотреть) все необходимое: она не была замужем и у нее не было дорогого ее сердцу друга.
Посмотрев на Верзилу Паули, она кротко спросила:
— Ну, с чего начнем?
Бурке улыбнулся:
— С каникул.
Первый заместитель начальника полиции Фрэнк Нэйджел посыпал противогрибковым порошком розы у себя на заднем дворе в Маспете, Куинс, когда возле его дома остановилась машина Верзилы Паули. Из отдела по борьбе с наркотиками первому заместителю позвонили домой, как только Фиона Ли вышла из кабинета на пятом этаже в западном крыле здания Академии. Бурке извинился, что ему приходится тревожить комиссара в выходной, и сказал: