— Прекрати трахать меня глазами. Мы пытаемся вести серьезный разговор.
— Ничего не могу с собой поделать. Ты чертовски красива. Пялиться — это нормально.
Она несколько раз моргает, выглядя на мгновение ошеломленной, и я задаюсь вопросом, почему. Мужчины, должно быть, запинаются, осыпая ее комплиментами.
— Почему ты хочешь это сделать? — спрашивает она после нескольких тихих ударов сердца.
Я даю ей объяснение, которое предназначено для общественности, немного открывая душу в надежде, что она сделает то же самое.
— Мы с Гейбом не должны были стать донами. Обстоятельства вынудили. Мы заключили сделку после того, как наш отец и брат Примо погибли во время операции на складе. Гейб принял участь, а я мог жить своей жизнью, пока не пришло время мне стать доном.
Я беззаботно пожимаю плечами.
— Это время пришло, и я готовлюсь выйти на сцену.
— Для этого тебе не нужна жена.
— Руководить без жены и без наследников не принято.
В ее глазах что-то сверкает.
— Твой брат справился с этим.
— С трудом, — честно отвечаю я.
— Дон Маццоне вынуждает это делать из-за ориентации твоего брата?
В наблюдательности ей не откажешь. Я был бы впечатлен, если бы не переживал за брата. Этот секрет остается секретом не просто так. Страх струится по моим венам, но я скрываю его за маской равнодушия, не подтверждая и не отрицая.
— Наша организация все еще отсталая, когда речь заходит о роли женщин и геев.
Она подходит ближе, и пряный аромат ее духов щекочет мне ноздри.
— Бен может сделать очень многое. Я подозреваю, что тебя втянули в это дело невольно, и ты соглашаешься, чтобы защитить своего брата.
В ее оценке есть доля правды, но это не моя главная цель. Тем не менее, меня устраивает то, что она в это поверила.
— А что, если так?
— Я не выйду замуж за еще одного слабого мужчину. Это повредит моей репутации и отбросит меня назад. Этот контракт может свести на нет все мои старания, и я не хочу ставить себя в такое положение.
— Не неси чепухи, милая, — говорю я, чисто чтобы позлить ее. — Тебе этот контракт нужен не меньше, чем мне. Я предоставляю тебе легитимность так же, как ты мне. Это взаимовыгодно. Иначе, ты бы его не предложила.
Сложив руки на груди, я ухмыляюсь, гадая, является ли эта мнимая нерешительность показной или она специально пытается отговорить себя. Что было бы бессмысленно. Она жаждет откусить кусочек от яблока и знает, что я нужен ей, дабы заручиться поддержкой «Комиссии».
Если она и пытается отговориться, то только потому, что ее либо пугает перспектива быть замужем за мной, либо она скрывает что-то. И боится, что я могу это раскрыть.
В любом случае, я заинтригован как никогда и еще более решительно настроен сделать ее своей.
— Не оскорбляй мой интеллект, — огрызается она, ткнув пальцем в мою руку. — Я нужна тебе гораздо больше, чем ты мне, и твои мелкие насмешки прекрасно доказывают мою правоту. Я ем таких жалких придурков, как ты, на завтрак. Мне нужен король. А не какой-то принц-плейбой, который шарахается по всей Европе, пока остальные зарабатывают на жизнь. Это почти позор для слабых мужчин — причислять тебя к их же категории.
Раздражение колет мне кожу, и гнев проносится по венам. Я делаю шаг вперед, обхватываю ее за спину и притягиваю к себе, зажав ее руки по бокам, чтобы она не могла ответить. К черту ее правило «не трогать». Обхватив свободной рукой ее хвост, я откидываю ее голову назад.
— Mia amata. Это последний раз, когда ты говоришь, что я слабый. Не заставляй меня доказывать твою неправоту, потому что я не хочу причинять тебе боль. Бросишь мне вызов, и тебе это не понравится. Гарантирую.
Между нашими лицами практически нет пространства, пока она извивается. Мой рот находится в дюйме от ее губ, и мы так тесно прижаты друг к другу, что я чувствую, как быстро бьется ее сердце, и вижу, как пульсирует вена на ее шее. Воздух вырывается из ее губ, а ее яростные глаза приковывают меня к месту.
— Мы оба знаем, что это произойдет, так что перестань сопротивляться. Прибереги силы для нашей брачной ночи, — говорю я, коснувшись сначала ее губ, а потом уха. — Я с нетерпением жду достойного воссоединения.
Глава 7
Катарина
— Ты выглядишь так, будто собираешься устроить настоящий ад, — говорит Николина, изо всех сил стараясь не улыбаться, пока наполняет мой бокал.