— Спасибо, — говорю я, проводя свободной рукой по передней части свадебного платья. Я улыбаюсь своему консильери, который готовится выдать меня замуж.
Я выбрала довольно простое приталенное кружевное платье. Красота заключается в четких линиях, которые повторяют мои изгибы, и в красивом кружевной накладке ручной работы. Вырез горловины переходит в едва заметную V-образную форму, открывая небольшое декольте, но это не выглядит вызывающе. Материал плавно переходит в изгиб бедер и струится по прямой линии к ногам. Длинные кружевные рукава прикрывают руки. Сзади линия крошечных жемчужных пуговиц проходит от затылка до ягодиц. Шлейф свободный, в стиле русалки, потому что я не хотела быть стесненной при ходьбе. Кроме того, мне нужно было место, чтобы пристегнуть нож к внутренней стороне бедра. Я никогда никуда не хожу без оружия, и даже при нынешнем уровне безопасности я отказалась выходить из дома без средств самозащиты.
Я решила надеть фату, как это принято на свадьбах американских итальянцев. Она сделана из того же нежного кружева, что и платье, и ниспадает с середины моего шиньона до самого пола. Решила не закрывать лицо, потому что я ни от кого не прячусь и далеко не краснеющая невеста.
Я приняла решение, и выполню его.
— Ты слишком хороша для него, — говорит Дарио, и черты его лица смягчаются, пока мы смотрим, как Роуэн и Рэйвен Маццоне идут к алтарю следом.
Грустно, что в моей семье и в семье Греко нет детишек, которые могли бы выступить в роли кольценосца и цветочницы. Бен и Сьерра без колебаний предложили своих старших детей на эти роли, когда узнали о нашей дилемме. В этой церкви полно вооруженных людей, а внутри и снаружи по периметру бродят охранники, поэтому разрешать детям участвовать в торжестве совершенно безопасно. Наталия и Лео привели своего старшего ребенка, и трое детей Серены и Алессо тоже присутствуют. Среди прихожан есть и несколько подростков. Большинство из них — мальчики, что неудивительно, ведь они проходят инициацию в тринадцать лет и готовятся к жизни в нашем мире. Но есть здесь и несколько девочек. Скорее всего, это дочери важных мужчин, которых в будущем постигнет подобная участь.
— Я знаю, — соглашаюсь я, когда пианист меняет мелодию, указывая на то, что пора идти. Держась за руку Дарио, я крепко сжимаю в другой руке букет белых роз, пока мы идем вперед.
— Если он попытается причинить тебе вред, ты должна без колебаний позвонить мне или Ренцо, — тихо шепчет он, сохраняя фальшивую улыбку на лице, пока мы шли к моему жениху и его шаферу, Фиеро Мальтиз. Я удивлена, что он не выбрал своего брата Габриеля, но это не такая уж нежелательная замена.
Наследник Мальтиз очень симпатичный.
— Не попытается, — говорю я с уверенностью, движимая лишь инстинктом. — Он не похож на своего брата.
Дарио едва заметно вздрагивает.
— Нельзя знать наверняка, и нельзя терять бдительность.
Я гордо поднимаю голову, киваю и улыбаюсь нескольким мужчинам, когда мы проходим мимо — знакомым и незнакомым лицам; донам, их помощникам и консильери, а также важным персонам, с которыми я веду дела.
— Я никогда не теряю бдительности. Ты это знаешь. Лишь говорю, что с ним не будет проблем.
Впереди Массимо чуть поддается вперед, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, когда я приближаюсь. Мы смотрим друг на друга, и в его напряженном взгляде видна признательность. Зеленые глаза окидывают меня с ног до головы, вызывая едва уловимую дрожь возбуждения, мое тело одобряет его пристальное внимание.
Массимо безупречно красив в черном смокинге, который идеально сидит на его высокой, широкой и мускулистой фигуре. Он подстригся, щетина аккуратно подстрижена под линию челюсти.
Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы влюбилась в такого мужчину и с радостью вышла за него замуж. Но это не альтернативная вселенная, в которой его брат не насиловал, не издевался и не мучил меня, убивая саму жизнь глубоко внутри меня.
— Кроме того, — бормочу я, не сводя глаз с ожидающего меня мужчины, — я знаю, как с ним справиться. Если он попытается что-то сделать, то пожалеет.
Внезапный приступ тошноты подкатывает к горлу, и я замираю на несколько секунд. Делаю глубокий вдох.
— Ни один Греко больше никогда не поднимет на меня руку. Не сомневайся.
Мы замедляем шаг.
Краем глаза я замечаю ее — Элеонору Греко.
Мать Массимо и свою будущую свекровь.
Гнев колет мне кожу, когда я смотрю на маленькую, миниатюрную женщину, стоящую рядом с Габриелем, которая выглядит робкой и потерянной, опустив голову и отказываясь смотреть кому-либо в глаза. Воспоминания мелькают у меня перед глазами, и появляется сильная дрожь.