Его адамово яблоко дергается, а он смотрит на меня потемневшими глазами.
— Ненавижу смутные угрозы.
— Поверь мне, здесь нет ничего смутного. Ты либо на моей стороне, либо против меня. Ну что?
Он делает вдох, сгоняя агрессию с лица.
— Все вышло из-под контроля. Я принимаю на себя ответственность и прошу прощения.
Медленно я убираю кинжал с его шеи.
— Это и был твой план?
Неужели он играл со мной все это время? Неужели он думает, что раз я женщина, то меня легче предать?
— С нашей стороны ничего не изменилось. А с твоей? — спрашивает он, доставая из кармана пиджака носовой платок и вытирая маленькую струйку крови на шее.
— С чего бы что-то могло измениться с моей стороны?
Его глаза впиваются в мои, и я выдерживаю его взгляд. Это все из-за Массимо? Не может быть. Он не знает ни о моем прошлом с Греко, ни о моих планах на них. Я никогда не рассказывала ему об этом, потому что это не было частью общего плана по захвату Нью-Йорка и контролю над «Комиссией». Это он предложил мне выйти замуж за Массимо, так что он здесь ни при чем. А если…? Я откладываю эту мысль в дальний ящик, чтобы поразмыслить над ней позже.
— Смотри, чтобы этого не случилось, — говорит он.
— Я тоже не очень хорошо реагирую на смутные угрозы, — говорю я и берусь за ручку двери.
Он тянется вперед, хватая меня рукой.
— Не будь опрометчива, Катарина. Один неверный шаг может привести к тому, что нас обоих убьют. Мы должны придерживаться первоначального плана.
— Могу сказать то же самое тебе, — отвечаю я, отбрасывая его руку от себя. — Мы закончили, — я бросаю на него ледяной взгляд. — Делай то, что должен, усмири своих. Я буду работать над тем, чтобы как можно быстрее продвигать дела со своей стороны, и предоставлю отчет о состоянии дел на следующей неделе.
— Проследи за этим, — говорит он, садясь обратно на свое место, когда я открываю дверь и выхожу. — Не разочаровывай меня, Катарина. Тебе не понравится, что произойдет в ином случае.
Глава 25
Массимо
Моя жена обеспокоена. Я бы поклялся, что это никак не связано с тем, что мы припарковались на бронированном внедорожнике у мрачного ресторана в Чайнтауне. Последние несколько дней она была на взводе, и ее команда, похоже, тоже. Я хочу знать, что происходит, но Алланте ничего не раскрыл. По его сведениям, моя жена работает в кофейнях и ресторанах, обычно одна, хотя иногда ее сопровождает Дарио Агесси. Я чую крысу и клянусь, что сам просмотрю материалы наблюдения, как только мы уложим этих ублюдков из Триады.
— О’Хара убрал Лопеса, — подтверждает Катарина, откидываясь на сиденье и показывая мне свой телефон.
Это сообщение от Фиеро. Ему поручили работать с ирландцами, чтобы они выполняли свою роль, не отклоняясь от плана. На фотографии мексиканский босс лежит в луже собственной крови, в его безжизненных глазах — пустота.
— Сейчас они занимаются остальными членами его команды, — она убирает телефон в карман и смотрит в окно. — Какого хрена так долго?
Мы отправили двадцать наших лучших людей внутрь, чтобы они разобрались на передовой.
— Наверное, что-то пошло не так, — говорю я, вынимая пистолет и снимая его с предохранителя. — Я проверю.
Она фыркает от смеха и смотрит на меня ледяным взглядом.
— Мы сделаем это вместе.
Выражение ее лица не позволяет мне спорить, но я знаю, как лучше.
— Ладно, — я поднимаю брови, оценивающе оглядывая ее сексуальную фигуру в облегающем черном топе и штанах. На ней ботинки в стиле милитари, а к телу пристегнуто множество оружия. — Рискую навлечь на себя твой гнев, но может, наденешь бронежилет?
Она ухмыляется, и мой член сразу же твердеет.
— Моя одежда пуленепробиваемая.
— Где, черт возьми, ты такую достала? Я знаю, что у нескольких компаний есть прототипы, но в массовой продаже их пока нет.
— Вообще-то это прототип техники Маццоне.
— Беннет дал их только избранным солдатам для испытаний в полевых условиях.
Ее ухмылка расширяется.
— У меня хорошие связи, Массимо. Я добиваюсь всего, чего хочу.
Я притягиваю ее к себе и прижимаюсь к ее губам.
— Твоя сообразительность меня заводит.
Она обхватывает рукой мой член.
— Я вижу, — проводит языком по моим губам, и я уже готов кончить. — Давай разберемся с этими ублюдками и пойдем домой праздновать.