Шаттл пристыковался к модулю. ИИ вывел на бортовое стекло корабля знакомый сигнал вызова.
Абонент пользовался шифраторами, о чём свидетельствовал чёрный силуэт, но я прекрасно знал, кто скрывается за личиной стандартной фотографии.
— Лис. Я прибыл по твою душу.
— О нет, Рейден, не так быстро. Сначала мы немного поиграем. Если ты пройдёшь моё испытание — получишь хорошо знакомый тебе приз. Если нет… — он поцокал языком, — не обессудь.
Я едва не зарычал от бессильной ярости, но усилием воли взял себя в руки. Холодный и ясный ум — ключ к успеху, как учили в Братстве. Нельзя поддаваться эмоциям в такой ситуации. Как бы то ни было, единственный шанс спасти сестру — играть по правилам Лиса. Правда, в конце можно «немного» смухлевать…
Прикрываю глаза, успокаиваясь, и с напускной веселостью усмехаюсь:
— О’кей, ты хочешь сыграть? Мы сыграем!
«И ты никогда не забудешь эту игру», — мрачно подумал я…
***
Открываю дверь корабля и через стыковочный шлюз проникаю на станцию.
— Я вижу, ты согласился, Рэй, — из динамиков донёсся голос наёмника. — Будет весело, обещаю. Первое испытание начинается!
Взвыла сирена. Из дверей, до этого скрытых в стенах, начали появляться роботы-охранники. Сгруппировавшись, они перешли в боевой режим. Тишину прорезал визг пил. Каждый второй андроид держал лазеры, которые были немедленно пущены в ход.
От участи быть разрезанным на мелкие кусочки меня спасла только скорость реакции, превосходившая человеческую в несколько раз. Буквально через секунду на стенах появились выжженные точки.
— Не обдумывай свои действия, двигайся на инстинктах и рефлексах, иначе точно не выживешь, — раздался в голове голос Курта.
Совет был действительно дельным, поэтому я не преминул им воспользоваться, выхватив свою катану. Меч для данной ситуации не слишком подходил.
Плазменное лезвие замелькало в воздухе, блокируя выстрелы и рассекая роботов на части. Я ускорился, стараясь атаковать быстрее андроидов.
То одна, то другая машина взрывалась, не выдерживая столь бешеного натиска и вскоре от стражей не осталось ничего, кроме кусков оплавленного металла, которыми был покрыт весь пол.
Колени подогнулись, и я рухнул на гладкую холодную сталь. Ускорение забирало слишком много сил, поэтому, использовать его дольше определённого лимита было невозможно.
— Хм, ты сильнее, чем я ожидал, — одна из стен превратилась в экран и на ней возник всё тот же чёрный силуэт. — Но только физически. А выдержишь ли ты испытание психики?
Лис тихо рассмеялся. В экране открылась дверь, и наёмник-ренегат вышел в зал.
Я создал ярко-голубой сгусток энергии, который, приняв форму копья, полетел в сторону Лиса.
Тот легко уклонился, после чего подошёл ко мне:
— Это было только приблизительной оценкой того, на что ты способен. А сейчас… добро пожаловать в мой мир.
В его руках возникла ярко-чёрная сфера, которая, разрастаясь, начала медленно заполнять комнату…
Глава 11
Вокруг была только чернота. Я висел в ней, не ощущая ни стен, ни пола, словно находился в вакууме. Для пробы сделал пару вдохов. Нет, воздух есть. Тогда что это?
На горизонте возникла серая точка. Она подплыла к моему лицу, после чего начала говорить голосом Лиса:
— Вначале была только Тьма. Все эти миры и вселенные — игрушки в руках Богов, созданных Ей. Они создавали и разрушали, экспериментировали, меняли, объединялись друг против друга и воевали против бывших союзников. Но есть сущность древнее Богов — порождение самой Тьмы. Именно она призвала небожителей из Великого Ничто. Она — страх в его самой совершенной форме, которого боялись даже Боги. Но тех, кто служит ей, Она щедро награждает. И имя ей — Бафомет…
Точка умолкла, а затем исчезла. В тот же миг я почувствовал, что куда-то падаю. Тьма начала принимать очертания, формируясь в безобразный рот червя. Стали видны окровавленные треугольные зубы и длинный язык. Червь проглотил меня и всё стихло.
Под ногами вспыхнула пентаграмма, превратившаяся в смеющийся лик Бафомета, постоянно меняющий очертания. Чем больше он смеялся, тем более пугающими становились черты его лица. Голова взглянула на меня горящими жёлтым огнём глазами, а затем растворилась снова.
Я открыл глаза и обнаружил, что лежу не на полу станции. Высокий потолок с вырезанными изображениями демонических божеств, которые почему-то казались знакомыми и навевали благоговейный страх.
Попытки пошевелить руками и ногами не дали никаких результатов. Тело было связано прочными верёвками, сплетёнными из каких-то растений. Пытаясь высвободиться, я не сразу заметил, что руки выглядели иначе — стали более тонкими и длинными, а кожа на них была тёмной, словно загоревшей. Вместо привычной одежды на мне красовалась только рваная набедренная повязка из какой-то грубой ткани.
Дверь открылась и в комнату вошёл упитанный дикарь в странной тунике и шапке из ярких птичьих перьев, которого сопровождали два рослых туземца. Он достал церемониальный кинжал треугольной формы, после чего, сказав несколько слов на непонятном языке, разрезал путы. Его спутники тут же скрутили меня, не давая даже пошевелиться.
Жрец начал что-то гортанно напевать, рисуя в воздухе какие-то знаки. Он вытащил деревянную миску, наполненную местным аналогом краски, сунул туда два пальца и начал разрисовывать моё тело рунами. Закончив эту процедуру, абориген, встав на колени, произнёс длинную речь, из которой я понял только многократно повторяющееся слово «Бафомет», накалил нож на жертвенном огне и вонзил ярко-красное лезвие мне в грудь.
Я заорал от дикой боли и начал дёргаться на алтаре, пытаясь вырваться из рук громил, старательно не дававших мне это сделать. Сладковато пахнуло палёной плотью, зашипела испаряющаяся кровь. Жрец склонился надо мной так, что стало видно его счастливо улыбающееся лицо. Он что-то радостно крикнул, а потом в исступлении начал танцевать, нелепо двигая руками и ногами.
Боль становилась всё сильнее, а улыбка дикаря постепенно начала увядать. Он выглянул за дверь храма, покачал головой и что-то крикнул своим помощникам. Один из них быстро сунул служителю Бафомета факел.
Послышался треск лопающейся и обугливающейся на огне плоти, запах палёного усилился. Жрец всё чаще выглядывал на улицу, и его лицо становилось всё мрачнее. В бешенстве выкрикнув что-то нецензурное, он отошёл в угол комнаты и вернулся с охапкой веток. Меня привязали к грубо обработанному стволу дерева, обложили хворостом, который был немедленно подожжён.
Я не боялся ничего, кроме одного. Огонь. После того случая на станции, когда мне еле удалось выжить после страшных ожогов, где-то глубоко в подсознании засел панический страх перед пламенем. Даже от вида горящих зажигалок, плазменного клинка я испытывал резкий дискомфорт. Было понятно, что это всего лишь иллюзия, но она выглядела слишком реальной.
Плохо помню, что было дальше. Кажется, я орал, дёргался, грязно ругался на всех языках, которые знал, молился Бафомету… Вроде, было что-то ещё… Но, наконец, этот кошмар закончился, как и всё в этой жизни.
***
Вокруг меня снова тьма. Лис молчал. Серьёзно, я не слышал ни единого звука и это напрягало ещё больше. Не было ни обычных злорадных высказываний, ни смеха. Ничего. Абсолютная тишина.
— Продолжим или как? — мой рот кривится в болезненной усмешке — разум отказывается верить, что это была только иллюзия и тело до сих пор скручивало от фантомных болей.