Днем она была почти счастлива. Фейт знала, что со стороны они выглядят как всякая другая семья. Они ужинают, смотрят телевизор, читают, слушают музыку – делают тысячу повседневных вещей. Ради Питера они с Коулом даже разговаривают в самом дружеском тоне. Но когда Питер уходит спать и они вместе возвращаются в гостиную, между ними остается только молчание, и оно становится невыносимым.
Она стала раньше уходить спать.
– Спокойной ночи, – говорила она.
Коул смотрел на нее тяжелым немигающим взглядом и холодно произносил:
– Ты не обязана уходить из-за меня.
– Нет, – говорила она. – Я просто...
Устала. Хочу спать. Плохо себя чувствую. У нее был миллион отговорок, но он был прав, она уходила из-за него. Фейт поднималась по лестнице, спиной ощущая его взгляд. Позже, лежа в постели, она слышала его шаги, шум душа в ванной, и на минуту ей представлялось, что она встает с постели, входит к нему, обнимает, прижимается щекой к его мокрому лицу. Коула тоже посещали подобные мысли, она была в этом уверена. Ей случалось ловить его взгляд – горячий, полный страсти. И тогда она думала, вдруг это случится сегодня: он откроет дверь и войдет в ее спальню... Она уступит, и они займутся любовью, но... это будет не любовь, это будет только секс. К тому же она сказала ему, что они больше никогда не будут близки. И он, наверное, согласился с этим, если подписал документ. Фейт не знала, сможет ли оттолкнуть его, если однажды проснется от его поцелуя. Ей не раз снилось, что они... нет, не обязательно занимаются любовью, но смеются, гуляют, делают тысячи повседневных глупостей – искренне, не так, как наяву. После такой ночи Фейт просыпалась поздно, с тяжелой головой. Но она принимала душ, одевалась и спускалась вниз, чувствуя себя готовой к новому дню. Мужчина и мальчик встречали ее.
– Привет, мам!
– Доброе утро, Фейт.
И каждый раз ей становилось не по себе от мысли, что они очень похожи. Этот момент был для нее тяжелее всего: на нее смотрели две пары одинаковых глаз, и улыбались они тоже одинаково. И нос у Питера был совсем такой же, как у Коула, только у Коула он был теперь «украшен» небольшой шишкой.
– Как это случилось? – в этот раз она не заметила, что произнесла мысли вслух.
– Что?
– У тебя шишка на носу. Ее не было, когда ты был моложе.
– Ах, это! – Коул усмехнулся. – Скажем так: у меня возникло небольшое недоразумение с тяжелой арматурой. Не в мою пользу, разумеется.
– Совсем как у Билли Галлена! – подхватил Питер. – У него возникло недоразумение с роликовой доской... То есть сначала с сестрой... В общем, он разбил колено.
– У нас мало времени, – прервал его Коул. – Мы же собирались в парк развлечений. Фейт, составишь нам компанию?
Нет, Фейт не хотела составить им компанию, она ведь не сильна ни в бурном веселье, ни в катании на роликах... Да и к чему притворяться настоящей семьей, если на самом деле семьи нет...
– Фейт. – голос Коула звучал не так, как обычно. Фейт посмотрела ему в глаза и поняла, что он зовет ее с собой, что он будет очень рад, если она пойдет... И она ответила «да».
Они провели удивительный день: катались на всех аттракционах, участвовали во всех затеях, перепробовали все лакомства. Только «Дорога ужаса» не вызвала у них энтузиазма. Фейт отказалась от этого развлечения наотрез, и Питер последовал ее примеру. Он объяснил это тем, что не хочет оставлять маму скучать в одиночестве. Это и вправду был удивительный день!
Когда они ехали назад, было уже поздно. Питер устал и заснул прямо в машине, но, кажется, впервые Коула и Фейт не тревожило воцарившееся молчание.
– Я отнесу его наверх, – тихо сказал Коул, когда они вошли в дом.
– Я помогу, – кивнула Фейт.
Они переодели мальчика в пижаму и уложили в постель. Конечно, его руки и лицо были перепачканы сахарной ватой, но они не решились его будить – слишком сладко он спал, слишком счастливая улыбка блуждала на его лице.
– Спокойной ночи, солнышко, – прошептала Фейт, целуя Питера в лоб.
– Спокойной ночи, сынок, – как эхо отозвался Коул.
Они на цыпочках вышли из комнаты и прикрыли дверь. День кончился. Оставалось только подняться в спальню, но было как-то жаль завершать этот чудесный день.
– Тебе было весело? – спросил Коул.
Фейт улыбнулась.
– Еще бы!
Коул коснулся пальцем кончика ее носа.
– Ты обгорела. Фейт, нам надо поговорить.
– Да?
– Спустимся вниз.
В гостиной Коул зажег лампу и повернулся к Фейт.
– Когда я ехал сюда, то был уверен, что возвращение в Либерти не принесет мне ничего, кроме досады, – признался он.
– Я понимаю.
– Но эти недели – они были... необыкновенными.
– Да. Да, они были... неплохи.
Коул нахмурился.
– Неплохи? Это все, что ты можешь сказать?
– Я не знаю, чего ты от меня ожидаешь, но...
– Ничего. Это неважно. – Коул прошелся по комнате и снова обернулся к ней. – Кажется, Питер счастлив.
– Очень. Я знаю, что должна благодарить за это тебя, ведь он так с тобой подружился...
– Ему было нелегко. Я сначала это недопонимал, а ведь ты предупреждала...
И чего он ходит вокруг да около? Коул не мог себе этого объяснить.
– Фейт, я хотел кое-что изменить и в твоей, и в его жизни...
– Да, я знаю. Я действительно тебе благодарна, ты брал Питера на рыбалку, катался с ним на велосипедах, играл...
– Фейт! За что ты меня благодаришь? Я люблю его, даже больше, чем любил бы собственного сына.
Фейт кивнула, стараясь не показать, как тронули ее эти слова.
– Так вот что я хотел сказать. Пит говорит, что другие ребята стали неплохо к нему относиться. Мне кажется, его наконец-то приняли в компанию.
Фейт снова задумчиво кивнула. Коул справился с городом так же легко, как справился с Элис в то первое утро после их свадьбы. Теду это так и не удалось. Впрочем, нечестно сравнивать его с Коулом – Тед был славным человеком. Приходилось признать, что и Коул неплохой человек, даже порядочный. Да, он использовал ее много лет назад, но это было давно, теперь он изменился. Теперь он... Да, приходилось признать еще и то, что теперь он как раз тот человек, каким она всегда хотела его видеть и которого могла бы снова полюбить.'
Фейт отвернулась, не желая, чтобы Коул заметил, как изменилось ее лицо, но он твердой рукой взял ее за плечи и повернул к себе.
– Фейт, что с тобой?
– Ничего, – ответила она, улыбаясь вымученной улыбкой. – Ты стал очень хорошим другом Питеру, вот и все.
А тебе? Ему очень хотелось задать этот вопрос.
Конечно, она изменила свое отношение к нему, но это была просто благодарность за доброе отношение к сыну. Именно в такие минуты Коул понимал, что этого ему недостаточно: он не хотел ни ее терпимости, ни ее благодарности... Вряд ли он сам в тот момент понимал, что ему нужно.
– Ты сказал, что хочешь поговорить, – напомнила Фейт.
– Да, Пит хотел поехать в скаутский лагерь.
– Ты серьезно? – недоверчиво переспросила Фейт.
– Вполне. Ты еще не забыла Билли Галлена?
– Любителя высоких гор?
– Да. Его отец – вожатый скаутов. Мальчики едут с ним. И Пит действительно хочет поехать.
Фейт задумалась.
– Он ничего мне не говорил...