Вернувшись в отель, он послал горничную разыскать вазы для цветов, а сам разложил шелковую шаль на кровати. Комната сразу преобразилась. Гораздо труднее было1 с бутылками. Холодильника не было, пришлось устроить их в умывальнике под струей воды.
Эд услышал Элеану раньше, чем увидел. Она входила в патио и настойчиво звала его.
Коннорс открыл балконную дверь.
В патио стало совсем темно, только свет из комнаты освещал Элеану. На ней было все то же платье, в руках она держала множество пакетов. Она даже купила сомбреро, которое свисало с ее руки. Пока он освобождал девушку от пакетов, она недоуменно говорила.
— Я не понимаю, что с ним? Что он, заболел что ли? Я долго смотрела на него через окно, и он даже не пошевелился!
— Кто не пошевелился?
Элеана положила сомбреро на стул.
— Санчес. Я узнала у дежурного номер комнаты адвоката и пошла взглянуть на него.— Она показала рукой на другой конец патио.— Он лежит на кровати и не отвечает на телефонные звонки.
Они вдвоем пересекли патио. Через окно комнаты, которую ему указала Элеана, он смог различить силуэт мужчины, лежавшего на кровати.
— Вы уверены, что это комната действительно адвоката Санчеса?
— Уверена.
Коннорс вошел через балконную дверь. Человек на кровати был высокий и тонкий, довольно симпатичный. Это был Сезар Санчес. Во всяком случае, это имя значилось на бирке полуоткрытого чемодана, лежавшего на комоде. Но этот человек не был болен. Он был мертв, а нож, которым его убили, все еще торчал из его груди.
Элеана вошла в комнату вслед за Коннорсом.
— В чем дело, Эд?
— Он мертв.— Коннорс дотронулся ладонью до тела: оно было еще теплым.— И произошло это недавно.
—- Боже мой! — вскрикнула Элеана.
Коннорс осмотрел комнату. Один стул и корзинка для бумаг были опрокинуты. Но только это говорило о том, что человек защищал свою жизнь. Волосы его были тщательно причесаны, вещи находились в полном порядке. Это указывало на то, что адвокат хорошо знал своего убийцу и не опасался его.
Внимание Коннорса привлек блеск металла. В своих детективных романах он не раз описывал различные трюки с убийством, но сам не верил, что такое может случиться на самом деле. Падая навзничь на кровать, Санчес, видимо, из последних сил пытался задержать падение и ухватился за цепочку от часов, на конце которой висел медальон в форме сердца. Этот медальон Санчес и держал в руке. Коннорс чиркнул спичкой и увидел инициал «Д», выгравированный на одной стороне медальона.
Раньше чем он успел ее остановить, Элеана нагнулась над его плечом и открыла медальон. Они увидели находящийся внутри портрет молодой улыбающейся женщины. Рука Элеаны задрожала так сильно, что она выпустила медальон и тот повис, покачиваясь на цепочке. При свете зажженной спички Коннорс успел заметить на другой стороне букву «X».
— Вам знакома эта женщина?
Элеана проглотила слюну.
— Это портрет моей матери. Здесь ей столько лет, сколько мне сейчас.
Теперь у девушки задрожали колени. Коннорс выпрямился и подхватил ее за талию. Он знал, о чем она думала:. «Д. X.» — Дональд Хайс.
Крепко держа ее, он отвел ее в патио. Мексиканец-коммерсант курил последнюю сигару перед обедом. Он вынул сигару изо рта и церемонно поклонился:
— Добрый вечер, сеньорита, добрый вечер; сеньор.
Коннорс поклонился в ответ.
— Добрый вечер, сеньор.
Очутившись в своей комнате, Коннорс усадил Элеану на кровать и закрыл окна. Она была так же бледна, как и цветы, вышитые на шали.
Он открыл бутылку с ромом и налил ей в стакан.
Элеана отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо.
Эд выпил то, что налил ей, потом сделал еще один хороший глоток. Ему необходимо было подкрепиться. Он ощущал такую же дрожь в коленях, как и Элеана. И ему не нужно было объяснять, что могло произойти и что, вероятно, произойдет. Только что по другую сторону патио умер человек. А Элеана выясняла, у себя ли он.
Теперь у них на шее висели две смерти вместо одной...