При этих словах она скрестила пальцы.
Я кивнул головой.
— Здесь говорят, — продолжала она, — что Дип был еще хуже, чем Беннет. Хуже дьявола. Он носил пистолет еще маленьким ребенком.
Она вздохнула и добавила:
— Крепкий и опасный парень. И говорят, что он вернулся. Не успели убить Беннета, как он уже здесь.
— И это верно?
— Так говорят. И он, и Беннет были что-то вроде братьев по крови, как это водится среди гангстеров. Вы же знаете их.
— Не совсем. Кроме того, со временем друг Беннета мог измениться.
— О нет! Они всегда были шалопаями. Такими и остались. Беннет до последнего дня был гангстером, и точно таким же останется и этот Дип. Они все делили пополам, с детства были неразлучны. Когда-то они дали безумную кровавую клятву отомстить друг за друга, если с кем-нибудь из них что-либо случится. Они организовали целую шайку, занимавшуюся кое-какими вещами. И даже заставили крупного бандита Ленни Собела подчиниться и служить им. А Ленни — немалая шишка.
— Ты что-то очень зла на всех них. С чего бы это?
Ее глаза, до того несколько затуманенные, вдруг заблестели, и в них явственно обозначилась горечь.
— Вся эта банда — последние негодяи. Их дело — наркотики и контрабандный спирт. Прибыльное дело, но только за счет здоровья их клиентов. А что касается Беннета, то именно он виноват в том, что моя сестра покончила самоубийством. Ей было шестнадцать, а мне десять.
— Никогда не слыхал об этом, — заметил я задумчиво.
— Откуда же тебе знать? Правда, он не был непосредственным виновником, но он мог бы ее спасти.
Она вновь взглянула на меня, помолчала и медленно проговорила:
— А Дип, говорят, еще хуже, чем Беннет.
— А что-нибудь еще о нем ты знаешь?
— Много лет тому назад он уехал из города и оставил все дела Беннету.
— Куда же он уехал?
— Никто этого не знает. Говорят, первые годы он был в Чикаго, но вскоре след его затерялся. Потом о нем почти забыли и заговорили лишь после убийства Беннета как о прямом наследнике имущества и всего дела Беннета. Вот так. А теперь этот Дип вернулся, и опять-таки никто не знает откуда.
— Ну и что?
— Я тоже думаю, что это ничего не значит. Все равно его застрелят. Знаю только, что его прошлым очень интересуются и очень удивляются тому, что никто и ничего не может узнать. Известно лишь, что он крупный делец и, вероятно, где-то у него есть какое-то дело. Только вряд ли легальное.
Ее рот скривился, и она кисло усмехнулась.
— Пожалуй, одно будет любопытно.
— А именно?
— Банда попытается сперва выяснить, действительно ли Дип — большой человек.
— Зачем им это?
— Если он большой, то рядовые его признают, а боссы — убьют. А если он ничем не выделяется, то рядовые от него отвернутся, а боссы ототрут на задний план и, по всей вероятности, все равно пристрелят.
— Так зачем им ждать?
Она вновь презрительно скривила губы.
— Как ты не понимаешь? Повторяю, никто не знает, насколько он большой. Возможно, он прибыл сюда со своей и при этом немаленькой бандой.
— Ну, вряд ли. Это уже нереально, моя милая, — заметил я.
После минутного молчания она сказала:
— Да, возможно, ты прав. Однако главное, что побуждает их к его уничтожению, заключается вот в чем. Они совершенно не знают, что он из себя в данный момент представляет. Может, он переполнен жаждой мести.
— Это уже ближе и правдоподобнее.
— Вот, вот! Он может приступить к выполнению своей кровавой клятвы и перещелкать всех, кого заподозрит в убийстве своего друга. Понимаешь?
— Это не исключено.
— И вполне возможно, что этим он и займется здесь. Никто не знает. Он представляет собой… как это слово…
— Загадку?
— Вот именно.
Она взглянула на Джеко-боя, усевшегося за стойкой, и пьяно засмеялась.
— Взгляни-ка на него! Уткнулся носом в бумаги и ничего не хочет ни видеть, ни слышать. Особенно то, о чем мы болтаем. Не правда ли, Джеко-бой?
Тот не обратил ни малейшего внимания на ее вопрос.
— Что ж, — продолжала она, — пускай все эти бандиты дерутся между собой и стреляют друг в друга сколько хотят. Я была очень рада, когда Беннет получил давно заслуженную пулю, и не огорчусь, если и остальных постигнет та же участь. И не имеет значения, кто из них будет первым и кто последним. А когда я увижу этого негодяя Дипа где-нибудь в канаве с парой унций свинца в его бандитской голове, я с величайшим наслаждением плюну на него, как я это проделала с убитым Беннетом. Вот так. Да и не только я одна буду рада этому. Собакам собачья смерть.