— Но почему, Оджи?
— В этом случае я могу только догадываться.
— Попробуйте.
Он вновь заложил руки за спину и принялся слегка раскачиваться.
— В Синдикате шли разговоры…
— Беннет был в нем…
— Разговоры происходили за его спиной.
— И какого характера?
— Говорили, что Беннет был боязливым парнем. Синдикат склонялся к тому, что… невозможно иметь дело с боязливыми людьми.
— Да, догадка ваша любопытна, но она не попадает в цель.
Он вновь качнулся на носках своих ботинок и, глядя перед собой в пустое пространство, сказал:
— Я сообщаю вам сугубо личное мнение. Мистер Беннет был одним из тех, кто вместо того, чтобы управлять упряжкой легким прикосновением к вожжам, дергает и рвет поводья, заставляя упряжку-команду мчаться туда, куда ему хочется.
Он взглянул на меня и добавил:
— Но это, разумеется, только мое личное мнение.
— Само собой. Но в этом вашем предположении неверен исходный пункт. И если вы его еще не знаете, то уже начинаете хотя бы чувствовать фальшь.
— Что вы имеете в виду?
— То же, что я уже вам сказал. Это убийство организовал не Синдикат. Их методы никогда не меняются. Немыслимо даже предположить, чтобы они снабдили убийцу дамским револьвером 22-го калибра и посоветовали ему выстрелить в шею, да еще с расстояния в два фута. Это чистейшая фантазия, Оджи. Не говоря уже о многом другом. Зачем, скажем, синдикатскому убийце понадобилось бы перетаскивать убитого с одного места на другое? Абсурд. Я могу согласиться с вами в том, что Синдикат желал избавиться от Беннета, замышляя кое-что против него, но не он осуществил это убийство. Убийство не профессиональное. Вы знаете, сколько профессиональных убийств все еще не раскрыто?
— Некоторые мне известны.
— А вот это не принадлежит к их числу. Оно чисто кустарное, индивидуальное, судя по тому, что мне пока известно.
— Может быть, — сказал Оджи, пожав плечами.
— Кое-что из этих несуразностей, — продолжал я размышлять вслух, — могло быть попыткой замести следы, спутать их… Нет, не похоже…
— Все же сделано так, что разобраться не очень-то легко.
— Верно, но действовать они могли бы значительно умнее. Они или он…
— Или она?
— Сомневаюсь. Пока почти исключаю. Неправдоподобно.
— Полиция тоже в тупике.
— У нас, однако, преимущество перед ними, Оджи. Копы вообще не знают, что Беннет был убит не здесь и что его втащили сюда уже мертвым.
— Со временем они смогут докопаться и до этого, если ваше предположение справедливо и этот парень с часами не врет.
— Нет. Я ему верю. Но кто? Кто так желал его смерти, Оджи?
Оджи улыбнулся.
— Думаю, что многие, мистер Дип. Его дела не носили благотворительный характер.
— Но кто-то должен был особенно его ненавидеть.
— И это могло быть, — согласился Оджи и, подумав, добавил:
— Вообще-то никто еще из руководства клубом и Синдикатом не пользовался особой симпатией и расположением. Характер организации…
— Знаю, — кивнул я ему. — Поглядим-ка еще немного.
Я прошел в спальню, затем в ванную и в другие помещения. Всюду остались следы поисков. Основательных. Полиция перетрясла буквально все находившееся в доме и, тем не менее, присмотревшись внимательно, можно было заметить, что после полиции кто-то еще занимался розысками. Я подозвал Оджи и указал на царапины на полу, где кто-то сдвигал с места рефрижератор.
— Что вы об этом думаете, Оджи?
— Копы этого не делали.
— Но что могло находиться под рефрижератором или за ним?
Оджи пожал плечами, нахмурился и сказал:
— Десять-пятнадцать пакетиков героина, дюжина тюбиков опиума, к примеру. Не более. Но мистер Беннет никогда не держал здесь подобных вещей.
— Но есть и две другие возможности.
— А именно?
— Драгоценные камни, скажем, или просто наличные деньги.
Он нахмурился и вновь отрицательно покачал головой.
— Драгоценные камни исключаются. Он никогда с ними не имел дела. То же относится и к наличным. Мы располагаем всеми счетами и отчетами мистера Беннета. Он сообщал нам о всех сделках, изъятиях и вкладах и, вне всяких сомнений, был всегда абсолютно точен. Он ежегодно вкладывал большие суммы, но был совершенно чист в коммерческих делах. Нет, здесь не могли быть наличные. В рамках статутных ограничений он был чист.
— Документы?
— И это маловероятно. Его папка была слишком драгоценной, чтобы прятать ее в таком сомнительном месте. Впрочем… искать ее могли и здесь.