Были и другие времена. Самые страшные. Война семей. Произошедшее с Фредо. Все это долго снилось Майклу в кровавых кошмарах.
А здесь рай. Обычно Майкл ненавидел предвосхищать свои решения, деловые или личные. В его мире подобная тактика могла свести в могилу. Однако школа, перефразируя строчку из рассказа, часто тут преподаваемого, была магнитом притяжения его вздорной сущности, раскинувшимся на широком покатом холме в окружении роскошных лесов Мэна и всего в часе от пляжа. Местом, богатым такими жемчужинами, как лучшие спортивные команды, и давшим детям возможность расти вместе с девочками и мальчиками из семей правящей элиты Америки.
Теперь Майкл приехал сюда гостем, повидаться с детьми и познакомить их с женщиной, которая вбила себе в голову, будто в один прекрасный день он решит на ней жениться. Несмотря на корни, уходящие глубоко в шоу-бизнес, Рита была во всех отношениях милым человеком. Майкл питал к ней нежные чувства. Он привык к ней. Ему было легко с ней. Возможно, он любил ее.
Однако, едва завидев Кей на белом крыльце каменного дома, Майкл понял, что никогда не женится на другой.
Как большинство интеллигентных женщин, Кей с возрастом хорошела. Волосы убраны назад, слегка растрепались от летнего бриза с озера. Обнаженные руки украшал ровный загар, на тон светлей блузки. Кремовые брюки были сшиты из ткани, модной в сороковые годы, и Майкл тотчас вспомнил о временах, когда они только познакомились, хотя Кей изменилась, раздалась в бедрах, окрепла в руках от плавания и тенниса, ее юношеская резвость сменилась безмятежностью.
И самое главное, по обе стороны стояли дети, и она обнимала их, но не властно, а словно подталкивала навстречу к отцу. Мэри, одиннадцатилетняя девочка в летнем платьице, излучала игривость. Темные волосы безупречно уложены. Она едва сдерживалась. Угловатый Энтони выглядел угрюмым и дерзким, как и подобает тринадцатилетнему подростку. Хотя игра начиналась через несколько часов, он уже надел бейсбольную форму, на крепкой груди было написано «Вулфе».
На одно сумасшедшее мгновение Майкл задумался, как ему вернуть Кей, как воссоединить распавшуюся семью. Возможно ли такое?
— О чем задумался? — спросила Рита, тронув его за колено. Майкл вздрогнул, он почти забыл о ее присутствии.
— Ни о чем. Готова?
— Да.
Рита на фоне Кей казалась истощенной и излишне красивой. Фламинго рядом с львицей.
— У тебя получится, — подбодрил ее Майкл.
Они вышли из машины. Мэри побежала через лужайку обнять отца. Энтони, с чемоданами, степенно подошел и тоже обнял.
Майкл представил их. Никто не удивился. Они слышали друг о друге и видели фотографии. Все было весьма сердечно. Кей пыталась держаться в стороне, но Майкл подозвал ее. Его обеспокоило тревожное выражение ее лица.
— Хорошо выглядишь, Майкл, — сказала она без доли сарказма. — Сбросил вес?
— Кей, это Маргарита Дюваль.
— Большая честь для нас. Мы видели вас на Бродвее.
— Называйте меня Рита.
В рукопожатии женщин не было и доли неловкости.
— Да, — подтвердил Энтони. — Потрясающая пьеса. Мне понравилась сцена, когда горел публичный дом, и песня о Далласе. Мы хотели поставить ее в театральном кружке, но возникли проблемы с авторскими правами.
Рита поблагодарила его.
Майкл ущипнул Энтони, одергивая форму. Мальчик слегка вздрогнул.
— Я думал, мы пойдем обедать перед игрой, — сказал Корлеоне.
— Я так волнуюсь, что не могу есть, пока все не закончится.
— Ничего страшного. Купим хот-доги.
— Тебе не обязательно идти на матч, пап, — уверил Энтони.
— Шутишь? Я не пропущу его ни за что на свете.
Энтони скептически покачал головой.
— Вам с Мэри и госпожой Дюваль лучше пойти куда-ни-будь отдохнуть. Меня, возможно, даже не выведут сегодня на поле.
Майкл взглянул на Кей и по выражению лица понял, что мальчик говорит серьезно.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я присутствовал.
— Именно так, сэр.
Корлеоне понравилось, как он произнес «сэр». В тоне были и уважение, и резкость. Майкл сам вел себя так в его возрасте, пока не вырос и не осознал величие отца.