– Девочки, неужели вы не понимаете, насколько это оскорбительно? Кажется, я много раз просила вас не называть моего сына этим отвратительным прозвищем!
Сновавшие по кухне официантки и повар делали нарочито незаинтересованные лица, но я видела, что у всех ушки на макушке.
Послышался миролюбивый голос Аркадия:
– Дорогая, успокойся. Это же просто детские шалости!
– Они уже не дети! – взвилась Анна. – Когда ты перестанешь относиться к ним как к маленьким девочкам?!
Послышался звон разбитой посуды. Я отставила тарелку и выглянула в столовую. В мои задачи входит охрана объектов от любых неприятностей – в том числе и от тех, что грозят девушкам со стороны ближайших родственников.
Но никто не пытался причинить вред близнецам. Просто Тина шваркнула тарелкой об пол, выражая свое неудовольствие. Девушка вскочила, скомкала салфетку и пулей вылетела из столовой. На всякий случай я отправилась за беглянкой. Тина вполне предсказуемо скрылась в своей комнате на втором этаже. Дважды со скрежетом повернулся ключ в двери, и из комнаты ударила по барабанным перепонкам музыка – «Нирвана». У Тины была неприятная привычка на полную мощность включать музыку, так что когда у девушки было плохое настроение – что случалось ежедневно – об этом знали все в доме.
Я уже успела изучить привычки сестер и знала, что будет дальше. Приблизительно через пятнадцать минут Лиза Горенштейн постучится в дверь комнаты сестры. Тина будет дуться, но потом все-таки впустит свою вторую половинку. Лиза была единственным, кто умел успокоить сестру. Они будут сидеть на полу, обнявшись, грызть шоколад. Лиза будет что-то тихо говорить. Потом музыка стихнет, и все в доме вздохнут с облегчением.
От всех этих мыслей и нервной обстановки, царящей в доме, на третьи сутки у меня развилась бессонница. Некоторое время я лежала в своей комнате, прислушиваясь к звукам затихающего дома. Персонал никогда не оставался на ночь в хозяйском доме, для них были выстроены комфортабельные коттеджи почти на границе поместья, откуда каждое утро их привозил на работу маленький автобус-«Фольксваген». Так что по ночам никого из посторонних в доме не было. Время приближалось к полуночи. Через открытые окна с противомоскитной сеткой звуки доносились отчетливо.
Я слышала, как на первом этаже хлопнуло окно в комнате Аркадия, как Анна нежно пожелала сыну спокойной ночи. Близнецы давно скрылись в своих апартаментах. Девушки ложились рано – видимо, просторы Интернета не влекли их так, как обычных тинейджеров, ведь друзей у сестер Горенштейн не было.
В этот момент я услышала отдаленные звуки выстрелов. Меня просто выбросило из кровати, настолько реалистичными были звуки. Почти сразу же я поняла, что они не имеют отношения к реальности. Скорее всего, кто-то смотрел фильм. Я и сама люблю полуночничать за голливудской комедией, артхаусным фильмом или крепко сколоченным боевичком. Разумеется, когда я не на работе. Вот только я понятия не имею, кто это в такой час смотрит кино. Все обитатели дома отправились на покой, а чужих в доме нет.
Отлично! Вот прекрасный повод скоротать бессонную ночь. Я встала, оделась, прихватила фонарь, тихо спустилась по лестнице и вышла в сад.
Не прошло и минуты, как за моей спиной послышалось частое дыхание, и под колено мне ткнулся чей-то холодный мокрый нос. Я опустила руку и погладила косматую башку, по размеру не уступавшую медвежьей.
– Привет, Мишка! – тихо произнесла я.
У писателя Артура Конан Дойла есть рассказ о девушке, которую наняли гувернанткой к злобному маленькому ребенку. Так вот, зловещего вида папаша мальчика предупреждал девушку, чтобы ночью она ни в коем случае не покидала пределов дома. Именно такое предупреждение я в первый же день работы получила от Анны.
– Надеюсь, бессонницей вы не страдаете? – неприязненно глядя на меня, холодным тоном спросила хозяйка дома. Я в ответ едва заметно качнула головой, недоумевая, какое ей дело до моего здоровья. Анна едва заметно усмехнулась и пояснила: – Просто хочу предупредить кое о чем. Мой легкомысленный муж, кажется, забыл это сделать.
Я навострила уши.
– Дело в том, что наша усадьба охраняется собаками. Каждый вечер в половине двенадцатого псарь выпускает их из вольеров, и они до самого утра свободно бродят по территории.
– Серьезные собаки? – деловито поинтересовалась я.
Анна впервые на моей памяти улыбнулась во весь рот и проговорила:
– С каждой работал специально нанятый кинолог. Тренировал свирепость, понимаете? И добился прекрасного результата. На днях, например, они разорвали косулю.