Они уже почти создали самодельный вулкан, когда дверь распахнулась и вошел Виктор. Он выглядел уставшим, с напряженным лицом, словно ему было больно. Сидни почувствовала, как воздух давит на плечи.
– Есть хочешь? – спросил Митч, но Виктор отмахнулся от него, опустился на стул за кухонным столом, взял свой планшет и начал рассеянно листать страницы. Митч поставил у его локтя чашку черного кофе.
Сидни примостилась на стуле и изучающе уставилась на Виктора.
Всякий раз, когда она воскрешала животное или человека, то представляла себе нить, нечто плавающее в темноте. Воображала, как хватает эту нить и тянет к себе, на свет. Но даже вытащив, никогда не отпускала нить. Просто не знала, как это сделать. Так что Сидни чувствовала Виктора, когда он был дома и когда прогуливался по городу, чувствовала, независимо от того, как далеко он уходил, будто его энергия, его напряжение передавались по невидимой нити.
Поэтому даже без тяжелого воздуха, без взглядов Митча на Виктора, без того, как Виктор старался на нее не смотреть, она знала: что-то не так.
– В чем дело, Сидни? – спросил он, не поднимая глаз.
Скажи мне правду, подумала она. Просто скажи мне правду.
– Ты уверен, что в порядке? – спросила она.
Холодные голубые глаза Виктора встретились с ней.
Его рот изогнулся в улыбке, как всегда, когда Виктор лгал.
– Лучше некуда.
Сидни примостилась у дерева, солнечный свет пятнами покрывал ее кожу.
Она вытащила картинку – королеву бубей, – но погода была настолько хорошей, что Сидни разыграла бы подаренного Виктором короля, лишь бы выйти из квартиры.
Виктор.
Сидни будто снова увидела, как он дернулся к двери, как он пытается задавить крик, как его тело корчится на полу. Еще была боль, толчок чего-то прямо в грудь, а затем тьма, но эти воспоминания Сидни не волновали.
Ее беспокоил Виктор. Его боль. Его смерть.
Потому что это была вина Сидни.
Он рассчитывал на нее, и она его подвела.
Она вернула его неправильным.
Разбитым.
Это был секрет. Ложь.
«Словно умираешь».
Сидни принялась расхаживать, не поднимая глаз от мшистой земли. Сторонний человек решил бы, что она ищет цветы, но сейчас была поздняя весна, время, когда птенцы покидают гнезда в надежде улететь. Не всем это удавалось. А Сидни всегда искала, кого бы оживить. На ком бы потренироваться.
Сидни уже знала, как проникнуть внутрь тела и вернуть его к жизни. Но что, если существо давно умерло? Что, если нет всего тела? Сколько достаточно найти, чтобы нащупать нить? Сколько?
Дол что-то вынюхивал в траве неподалеку, а Митч пристроился по другую сторону лужайки, с потрепанной книгой на колене и очками на носу.
Они были в Кэпитал-сити, таком же холмистом, насколько ровен Фултон, месте, где парков столько же, сколько небоскребов.
Ей здесь нравилось. Сидни хотела остаться. Но знала, что не получится.
Они были здесь только потому, что Виктор кого-то искал. Очередного ЭО. Кого-то, кто может починить то, что она сломала.
Что-то хрустнуло под ногой Сидни.
Она посмотрела вниз и увидела смятое тело молодого вьюрка. Птица пролежала там некоторое время, достаточно долго, чтобы маленькое тело погрузилось в мох. Достаточно, чтобы перья опали, крыло оторвалось, а хрупкие кости рассыпались, как скорлупа яиц под ее туфлей.
Сидни опустилась на колени и согнулась над крошечным трупом.
Одно дело вдохнуть жизнь обратно в тело. Другое дело полностью его восстановить. Есть только один шанс: Сидни узнала это наверняка, когда отпустила нити, и кости просто рассыпались в пепел, но единственный способ стать сильнее – это практиковаться. А Сидни хотела стать сильнее – ей нужно было стать сильнее, – поэтому она осторожно провела пальцами по останкам птицы, закрыла глаза и потянулась.
Холод пронесся сквозь нее, пока она искала в темноте нить, проблеск света. Он крылся где-то там, настолько слабый, что невозможно увидеть. Пока что. Значит, придется положиться на ощущения. Легкие болели, но она продолжала тянуться, знала, что еще немного, вот-вот…
Сидни почувствовала, как птица дернулась под ее ладонью.
Едва уловимо, как пульс.
А потом…
Глаза Сидни распахнулись, слабый поток холода коснулся ее губ, пока птица поднималась на неверных крыльях. А потом вспорхнула к ветвям дерева.
Сидни откинулась назад и вздохнула.
– Что ж, это была задачка посложнее.
А потом резко вскинула голову и на секунду – всего на секунду – подумала, будто смотрит на призрака. Белоснежные волосы и ледяные голубые глаза, ослепительная улыбка на лице в форме сердечка.