Телефон снова ожил. Виктор забрал его у Митча и ответил.
– Доминик…
– Не смей так со мной обращаться, – оборвал его солдат. – Мы же договорились!
– Я не специально, – медленно произнес Виктор, но Доминика несло.
– Только все было нормально – и вдруг я падаю на четвереньки и стараюсь не отрубиться. Никакого предупреждения, мне нечем заглушить боль. Ты не представляешь, каково это…
– Уж поверь, представляю, – сказал Виктор, запрокинув голову и прижавшись затылком к бетонной стене. – Но теперь ты в порядке?
Судорожный вздох.
– Да, я снова в норме.
– Сколько это длилось?
– В смысле? Откуда мне знать? Как-то не до того было, чтоб на часы смотреть.
Виктор вздохнул и зажмурился.
– В следующий раз обрати внимание.
– В следующий?!
Но Виктор уже повесил трубку. Он открыл глаза и увидел, что Митч за ним наблюдает.
– Это уже случалось… до?
До. Виктор понимал, о чем речь. В ту ночь, в лаборатории, жизнь поделилась на две части. До, когда он был простым человеком. И после, когда стал ЭО. Воскрешение раскололо ее еще раз. До – ЭО. После – вот это. Дело рук Сидни. Неумолимый изъян ее таланта, трещина в его силе. Все-таки Виктор не избежал общего правила, просто закрыл глаза на очевидное.
Митч выругался и провел руками по голове.
– Надо ей рассказать.
– Нет.
– Она все равно узнает.
– Нет, – повторил Виктор. – Пока не надо.
– А когда?
Когда Виктор поймет, что происходит и как это исправить. Когда помимо проблемы будет план и решение.
– Когда это станет критично.
Плечи здоровяка поникли.
– Может, больше не повторится, – предположил Виктор.
– Может, – согласился Митч.
Впрочем, ни один из них в это не поверил.
Это случилось снова.
И снова.
Три эпизода за неполные шесть месяцев, промежуток между инцидентами становился все короче, а время смерти все длиннее. Именно Митч настоял на том, чтобы Виктор проконсультировался со специалистом. Митч нашел доктора Адама Портера, невысокого человечка с хищным профилем и репутацией одного из лучших неврологов в стране.
Виктор никогда не любил докторов.
Даже тогда, когда сам учился на врача. Он никогда не испытывал желания спасать пациентов. Медицина привлекала его с точки зрения знаний, авторитета, контроля. Виктору хотелось держать скальпель, а не лежать под ним.
А теперь он сидел в кабинете Портера, поздним вечером, и гул в черепе как раз начал переходить в покалывание. Конечно, большой риск дожидаться метастазов приступа, но постановка верного диагноза требует четких симптомов.
Виктор уставился на анкету пациента. Описать симптомы можно, а вот выдать детали… куда опаснее. Виктор отложил пустую анкету, даже не потрудившись вынуть ручку.
Доктор вздохнул:
– Мистер Мартин, вы прилично заплатили за мои услуги. Предлагаю грамотно ими воспользоваться.
– Я прилично заплатил за приватность.
Портер покачал головой и сплел пальцы.
– Что ж, хорошо. В чем заключается ваша проблема?
– Я не совсем уверен. У меня случаются приступы.
– Какого рода приступы?
– Неврологического, – ответил Виктор, балансируя между ложью и недомолвками. – Все начинается со звука, гула в черепе. Он становится все громче, пока не начинает отдаваться в костях. Своего рода волны.
– А потом?
Я умираю, подумал Виктор.
– Я теряю сознание.
Доктор нахмурился.
– И давно у вас эти приступы?
– Пять месяцев.
– Вы перенесли какую-то травму?
«Да».
– Насколько знаю, нет.
– Что-то поменяли в жизни?
– Нет.
– Слабость в конечностях присутствует?
– Нет.
– Аллергии на что-либо?
– Нет.
– Может, какие-то специфические триггеры? Мигрень может быть реакцией на кофеин, свет, стресс, недостаток…
– Мне плевать на причину, – оборвал его Виктор, теряя терпение. – Я просто хочу знать, что происходит и как это исправить.
Доктор сел прямее.
– Тогда давайте проведем кое-какие исследования.
Виктор наблюдал за линиями на мониторе; диаграмма сильно смахивала на запись толчков перед землетрясением. Портер подсоединил к его скальпу дюжину электродов и теперь тоже смотрел на энцефалограмму, недоуменно хмурясь.
– Что не так? – спросил Виктор.
Доктор покачал головой:
– Уровень активности аномальный, однако признаков эпилепсии нет. Видите, как близко собираются линии? – постучал он по экрану. – Уровень нервного возбуждения такой, будто у вас слишком высокая проводимость… переизбыток электрических импульсов.