Саймон Скэрроу
Ти Дж Эндрюс
Арена 4
Месть (Revenge)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Что тебе нужно от нас? - заорал Макрон на помощника.
- Я пришел только пожелать тебе удачного боя, оптион, - ответил Мурена своим высокомерным голосом. Он сделал паузу, прежде чем добавить. - Или я должен сказать… Хиларус.
- Тебе это никогда не сойдет с рук!
- Ну, это мы еще посмотрим. Кстати говоря, как тебе твое новое имя? Хиларус неплохо звучит, тебе не кажется?
Гнв Макрона бурлил за забралом. Множество яростных рычаний исходило из дальнего коридора, где диких зверей держали в клетках перед появлением на Арене. Макрон и Паво уже проходили мимо их клеток, где воздух был переполнен зловонием страха и дерьма.
- Как только Император закончит обращение к своим верным подданным, - продолжил Мурена, - официально начнутся Игры. Тогда вы и выйдете на Арену. Конечно, вы участвуете в битве со зверями, а не в охоте на животных. Прыгать за антилопами и гоняться за ослами вряд ли подобает двум таким доблестным фехтовальщикам.
- Это уже кровное оскорбление! - прогремел Макрон.
Мурена рассмеялся. Громкий топот раздался у выхода , расположенного на другой стороне Арены, когда акробаты, гномы и гладиаторы удалялись из поля зрения публики.
Он повернулся к Паво: - Что до тебя, гладиатор, то ты и так умрешь. В этом бою или в следующем. Это не важно. Это не имеет значения, я не совершу одну и ту же ошибку дважды. Твоя удача исчерпала себя.
- Ты не можешь меня убить. Только не перед толпой. Я герой в их глазах. Если они увидят, как я умираю от рук дикого зверя, они обратят свой гнев против Клавдия.
Мурена резко усмехнулся: - Я так не думаю. Видишь ли, мятеж в Капуе настроил толпу против гладиаторов. Ничто так не волнует их жителей Рима, как страх перед очередным восстанием наподобие Спартака. - Помощник небрежно посмотрел на свои наманикюренные ногти. - Ты был в Капуе во время мятежа, что означает особое обращение с тобой. Теперь каждый пьяный дурак в Субуре считает, что ты предатель и негодяй. Они будут приветствовать твою смерть.
- Это ложь! - Паво ощетинился от ярости. - Мятеж не имел ко мне никакого отношения. Во всем виноваты фракийцы.
- Попробуй объяснить это толпе . Что касается их, то для них все гладиаторы одинаковы. Отбросы. - В глазах помощника появился зловещий блеск, когда он продолжил. - Как ты думаешь, почему мы позволили тебе сражаться под своим именем? Да, потому, что толпа ополчилась против тебя.
Макрон сузил глаза: - Сволочь! Ты заплатишь за это.
Мурена невозмутимо рассмеялся: - Слишком поздно для пустых угроз, оптион. Кроме того, если ты когда-нибудь осмелишься сказать правду о том, что произошло в Капуе, боюсь, нам придется сообщить твоему начальству во Втором Легионе, что ты принимал участие в схватке на Арене в качестве бестиария. Кроме того, тебе же не хотелось, чтобы они узнали о твоем скандальном участии в торговле гладиаторами.
Пронзительный звук пронзил воздух, сигнализируя о начале схватки зверей. Макрон быстро огляделся, когда леопард злобно вцепился когтями в дикого быка. Два существа были связаны вместе цепью, обернутой вокруг их туловища, что вынудило их вступить в жестокую конфронтацию. Леопард снова заскреб когтями. Теперь бык пополз обратно к стене арены, издавая ужасные вопли боли, когда кровь фонтаном хлестнула из поблескивающей раны на его боку.
- Где мой сын? - спросил Паво Мурену.
- Аппий? В императорском Дворце. Он не доживет до своего третьего дня рождения.
- Что ты имеешь в виду?
Мурена снова улыьнулся: - Твой сын будет убит завтра.
Паво отступил от помощника. Его тело пронзил гневный ужас: - Он всего лишь ребенок… невинное дитя.
Помощник махнул рукой: - Я просто выполняю обещание, данное тебе в Капуе. Ты по глупости отклонил наше предложение, и теперь Аппий будет брошен на растерзание зверям. Завтра в это же время вся семья Валериев будет мертва.
Паво был ошеломлен. Потрясенный, он потерял дар речи. Слезы навернулись на его глаза. Макрон почувствовал укол жалости к гладиатору. Наказание может быть чрезмерным, размышлял он, и любой, кто угрожал Империи, должен был подумать о последствиях. Но наказывать ребенка? Это было уже слишком! Он повернулся к помощнику.