– Мой Матюша так много учился, – начинает старую песню Алевтина Николаева, – работу хорошую получил, а тут ты на дороге.
– Я очень за него рада, мама, – говорю и наблюдаю за реакцией. Свекровь столбенеет от моей наглости. – Но я тоже не на помойке родилась. Окончила институт, работаю в школе.
Старательно тру тарелки, а в голове крутится: «Не заводись! Держи себя в руках. С этой женщиной придется подружиться».
– Ему карьеру нужно строить, а не жениться. Правду говорят, ночная кукушка дневную перекукует.
– Я обязательно его поддержу, всеми силами.
Бросаю быстрый взгляд на вход, хотя бы Матвей пришел. И проведение словно слышит мою просьбу: в кухню заглядывает отец Матвея.
– Аля, ну, что ты пристала к девочке? Оставь молодых в покое, за них жизнь не проживешь.
– Но… как же…
– О такой невестке, как Ариша, только мечтать. Заботливая, вежливая, старательная, профессия достойная. Не девушка, а чистое золото.
– Скажете тоже! – заливаюсь краской я.
– Много ты понимаешь в невестках! – сердится Алевтина Николаевна. – Может, она тебе как мужику нравится?
– Вот дура баба! Ариша, не слушай мать! – он подмигивает мне и машет рукой. – Неси чай, торт пробовать будем.
Такие разговоры у нас случались часто, я уже привыкла к ним, не так остро реагировала, как раньше, но все равно неприятный осадок где-то в глубине души остался.
– Опять мать села на любимого конька, – сзади подходит Матвей, забирает из рук тарелку и поворачивает меня лицом. – Ты не обиделась?
– Нет, что ты! Не понимаю только, почему она на меня так взъелась?
– А, забей! Она слишком сильно любит меня. Я от этой гиперопеки уже свихнусь скоро. Иногда жалею, что нет братьев и сестер. Готов хоть сегодня сбежать из дома.
– Ни в коем случае! – шутливо пугаюсь я. – Не хочу отвечать еще и за твой побег.
– Завтра подаем заявление в загс. Ты согласна?
Еще бы! Даже и спрашивать не надо. Я никого рядом с собой представить не могу. С тех пор, как мы вместе, мужчины перестали для меня существовать как вид.
Матвей сел за руль и отвез меня домой. Мы долго прощались: сначала на крыльце, потом в подъезде, в лифте, у двери квартиры, но никак не могли расстаться.
– Я переночую у тебя, – шепчет любимый.
Матвей быстрыми поцелуями ласкает мою шею, спускается ниже, расстегивает пуговички на лифе платья, подхватывает за бедра.
– Спятил? Ты что делаешь? – легонько шлепаю его по рукам. – Соседи увидят.
– А мне плевать, – его дыхание становится частым и шумным. – Хочу тебя, Аришка.
Жених толкает меня к подоконнику, одним движением сажает на него, раздвигает бедра и поднимает юбку. Сам расстегивает ремень.
Но я желания не чувствую, наоборот, от напряжения и тревоги покрываюсь потом. Не на шутку пугаюсь: напротив вижу дверь в соседнюю квартиру, где живет баба Галя, первая сплетница подъезда. Уже назавтра о моем недостойном поведении будет судачить весь двор. Слухи дойдут и до мамы. А если у нее случится новый приступ?
– Нет, Матвей! Нет!
Получается громко. Одергиваю юбку и спрыгиваю на пол.
– Ну, Ариша! – канючит он. – Так нечестно. Завела меня, а теперь сбегаешь.
– Завтра тебе рано на смену. Иди уже!
– Ну, Ариша.
– Скоро мы будем всегда рядом. Иди!
Вызываю Матвею такси и насильно выталкиваю из подъезда. Провожаю его глазами, полными слез. Сердце переполняет любовь и нежность.
«Скоро, совсем скоро нам не придется расставаться. Нужно потерпеть несколько недель», – с этой мыслью и засыпаю. Утром долго нежусь в постели. Сегодня никуда торопиться не надо. Так хорошо!
«А если проехаться с мамой по салонам?» – внезапно появляется мысль. Она давно не выезжала из родного района, не была в торговых центрах. Дом, гастроном на углу, детский садик в соседнем дворе, где она работает воспитателем, – вот и все развлечение. У нее сегодня выходной, как раз вовремя.
– Мамочка, собирайся, – тормошу ее. – Мы устроим с тобой девичник.
– Арина, может, не надо сейчас деньги тратить? – не соглашается она.
– Надо, еще как надо! Я отпускные получила, а на свадьбу Матвей откладывал.
Мы наряжаемся и выходим во двор. Мерседес ждет нас у подъезда, но возле него крутятся двое мужчин. Один, высокий, худощавый парень лет тридцати, сидит возле фары и что-то прикладывает к ней. Второй, низкорослый пухляш, стоит рядом.
– Что вы делаете? – кричу. – Я полицию вызову!
– Мы и есть полиция, милая леди, – говорит пухляш и протягивает удостоверение. – Это ваш автомобиль?
Неприятное чувство тревоги рождается в груди, начинает расти и шириться, и скоро перекрывает дыхание.