— Мне так жаль, — произнесла я.
Я вряд ли могла сказать такое, что улучшило бы ситуацию.
— А что говорит доктор? — спросил Толливер.
Сев рядом с Манфредом, я положила руку ему на плечо.
Толливер сел сбоку от нас и наклонился вперед, поставив локти на колени. Я посмотрела ему в лицо, такое серьезное, такое сосредоточенное, и почувствовала волну любви, которая почти сбила меня с ног. Мне пришлось сконцентрироваться, чтобы вернуть свои мысли к несчастьям Манфреда и Ксильды.
— Это тот же самый доктор, который осматривал тебя, Харпер, — сказал Манфред. — Парень с седыми волосами. Похоже, хороший врач. По его словам, он не думает, что бабушка очнется. Он не знает, чем вызван такой поворот в ее состоянии, но говорит, что это его не удивляет. Все это… все случившееся достаточно неопределенно. Никто не говорит мне, что именно с ней произошло. Я думал, медицина сейчас способна на большее.
— Ты позвонил остальным ее родственникам?
— Моя мама уже в пути. Но дороги от Теннесси в таком состоянии… Нет никаких шансов, что сможет застать бабушку в живых.
Это было ужасно.
— Твоя мать полагается на тебя? Ты сам примешь решение?
— Да. Она говорит, что знает: я поступлю правильно.
Со стороны его матери было замечательно так сказать, но какая огромная ответственность!
— Я надеялся, — после долгого молчания снова заговорил Манфред, — если бы вы смогли приехать и повидаться с ней, вы дали бы мне какой-нибудь совет.
Глядя на меня, Манфред произнес эти слова очень серьезно. Спустя мгновение я поняла, что он имеет в виду. Он хотел знать, находится ли душа Ксильды в ее теле.
Хорошо. Внутренне я съежилась, но кивнула.
Манфред показал мне на дверь, ведущую в отделение интенсивной терапии, которое, конечно, было очень маленьким в такой маленькой больнице.
Я подумала, что Ксильде не помешало бы попасть в помещение побольше, где побольше всяких аппаратов — разве не к их работе все сводится? — но не было никаких способов перевезти ее туда. Природа снова победила технологии. Мне это казалось удивительным, когда я рассматривала аппараты, к которым была подключена Ксильда. Они молча записывали все, что происходило внутри ее. Однако, когда Манфред захотел узнать, привязана ли все еще душа его бабушки к телу, ему пришлось задать вопрос мне.
Я мгновение подержала бессильную руку Ксильды, но это было необходимым для порученной мне задачи. Душа Ксильды все еще была там.
Я почти почувствовала сожаление. Если бы ее душа уже отлетела, семье Ксильды было бы проще принять решение, которое их ожидало.
Барни Симпсон сунул голову в дверь и недоумевающе посмотрел на меня.
— Я думал, мы вас вышвырнули, — негромко, из уважения к неподвижной женщине на кровати, заявил он.
— Вы навещаете пациентов в отделении интенсивной терапии?
— Нет, я навещаю семьи этих пациентов. Я видел здесь члена ее семьи, поэтому зашел его проведать.
— Я просто останусь ненадолго с ее внуком, — сказала я.
— Вы хороший друг. Это та, другая, леди, верно?
— Да. Ксильда Бернардо. Медиум.
— Она рассказала представителям правоохранительных сил о Чаке Алманде.
Спустя секунду я кивнула. Это было более или менее правдой.
— Какой экстраординарный талант, — произнес Симпсон.
Он пробежал рукой по взъерошенным темным волосам, пытаясь их пригладить, но у него ничего не вышло.
— Она явно слеплена не из того теста, что большинство людей, — заметила я, сделав шаг к двери.
Мне хотелось доложить Манфреду о том, что я выяснила. Симпсон отступил, пропуская меня. Медсестра прошла мимо нас в палату Ксильды.
— Опять вы, — бросила она Симпсону. — Сегодня от вас не избавиться.
— Ага. Моя машина обледенела, — улыбнулся он.
— Значит, вы остаетесь тут не по доброй воле, — отозвалась медсестра.
— Мне бы очень хотелось отправиться домой.
Мне бы тоже очень этого хотелось.
К тому времени, как я вернулась к Манфреду, Барни Симпсон продолжил свой обход.
— Она все еще целая, — сообщила я.
Манфред закрыл глаза, то ли в унынии, то ли в знак благодарности — я не могла понять.
— Тогда я буду ждать здесь с ней, — просто сказал он. — Пока она не уйдет.
— Что мы можем для вас сделать? — спросил Толливер.
Манфред посмотрел на него с выражением, которое почти разбило мое сердце.