— А я Бренда, а не Бэбс. Бренда Баттерз. Вы точно уверены, что хотите попасть на эту конференцию?
— Нет, — отрезала я.
— Да, — ответила Мойра.
— Кажется, мнения несколько расходятся.
— Я сделаю все, что захочет Мойра, — сказала я. — Но, может, вам следует рассказать нам немного о конгрессе для начала.
— Да, рассказывать, собственно, нечего, — начала она, протягивая нам регистрационные формы и ручки. — Все здесь увлечены Рапа-Нуи. Будут выступать несколько замечательных лекторов, настоящих экспертов, а также представят доклады те, кого я называю талантливыми любителями. Например, такие как Дэйв, хоть он не может запомнить ни одного имени, как бы ни старался.
— Так кто же все это устраивает? Какая-нибудь организация культурного наследия? Фонд острова Пасхи или что-то в этом роде?
— Нет, — ответила она. — Боюсь, что не смогу предоставить вам налоговую декларацию или другие подобные документы. Это просто группа заинтересованных частных лиц. Некоторые из нас добровольно помогают организовать все, и нас спонсирует кинокомпания. Они вкладывают деньги, чтобы помочь с рекламой и тому подобное. Компания называется «Кент Кларк филмз».
— Как мило, — улыбнулась Мойра. — Ссылка на Супермена?[6]
— Нет, не совсем, — помотала головой Бренда. — Кент Кларк — это имя владельца компании. Они снимают документальный фильм про конференцию, в главной роли наш ведущий лектор, Джаспер Робинсон.
— А это кто? — поинтересовалась я.
— Джаспер Робинсон? — Бренда выглядела ошеломленной. — Я удивлена, что вы не слышали о нем, если интересуетесь археологией. Именно он обнаружил очень древнюю крепость в пустыне Атакама на севере Чили около года назад. Для телевидения даже специальную передачу делали. Он и всех специалистов смутил, ведь они уже искали там же, где и он, но так и не нашли крепости. У него разные увлечения: ныряет с аквалангом под полярный лед, в одиночку путешествует по Великому шелковому пути. Он совершил несколько поразительных открытий.
— Я знаю, про кого вы говорите, — кивнула Мойра. — А это не он переплыл Магелланов пролив?
— Да, он, — подтвердила Бренда. — По мне — так сумасшедшая идея. Хотя здесь его считают современным Туром Хейердалом. Все с нетерпением ждут его главного выступления в последний вечер, чтобы он там ни собирался нам поведать. Его доклад планируют снимать люди из «Кент Кларк».
— Вот откуда все эти провода и кабели в вестибюле, — заключила я.
— Верно. Знаю, получился небольшой беспорядок. Если вы все еще хотите поучаствовать, уверена, что это возможно. Пара участников отозвала свои заявки в последнюю минуту. Вероятно, вам достался их номер, раз вы недавно заехали. Мы уже зарезервировали места в столовой и все такое, так что вы просто можете вписаться вместо них.
— Мы, конечно же, хотим, — заверила ее Мойра, начиная заполнять регистрационную форму и жестом предлагая мне сделать то же самое. Когда мы закончили и передали наличные, а Бренда собралась уходить, из-за столика в противоположном конце зала поднялся довольно привлекательный мужчина в штанах и рубашке цвета хаки и прошел мимо нашего столика.
— Здравствуй, Бренда, — поприветствовал он.
Бренда же едва кивнула в его направлении и снова повернулась к нам чуть быстрее, чем позволяли нормы вежливости.
— Я вернусь через минуту и принесу ваши бейджики и билеты на коктейльную вечеринку, которая вот-вот начнется, — сказала она. — Ваш первый кислый писко за счет отеля.
— Кислый кто? — переспросила Мойра, когда Бренда поспешила прочь.
— Писко. Его гонят из винограда и добавляют в очень популярный южноамериканский коктейль.
— Хм-м, — протянула она. — А в него ставят маленькие зонтики?
— Не думаю, — ответила я.
— Ну, уже что-то. Одним из пунктов в моем списке «Больше никогда» как раз идут коктейли с зонтиками. Как думаешь, а мне не поменяют его на очень сухое, очень холодное мартини?
— Что ты там говорила насчет «почувствовать вкус»? — напомнила ей я.
— Верно. Думаю, кислый не только писко, но и Бренда, когда дело касается того довольно привлекательного мужчины, который только что прошел мимо.
— Она была несколько резкой, не находишь?
— Возможно, мы встретим его на этой вечеринке и мило проведем время, — сказала Мойра. — Он выглядел интересным.
— Не очаровательным? — подняла я бровь. Она потянулась через стол и ущипнула меня за руку.
Закончив ужин, мы отправились во внутренний дворик, где проходила вечеринка по случаю приезда участников конференции, на которую мы, кажется, смогли попасть. Коктейли быстро подали, молочно-белые, с пузырьками в высоких изящных фужерах. Мойра осторожно сделала небольшой глоток.
— Ням-ням! — произнесла она наконец. — Пожалуй, я выпью, и не один.
Первое мое впечатление: конгресс был несколько необычным. Возможно, все дело в истолковании, но когда я слышу слово «Конгресс» (с заглавной буквы), соотнесенное с подобным мероприятием, мне представляется большая толпа, возможно, сотни людей, обширная программа, пышные банкеты и все такое. Ну, не может быть, чтобы на открытии Первого ежегодного конгресса, посвященного моаи, было всего человек сорок-пятьдесят, включая мэра Рапа-Нуи, который очень тепло нас всех поприветствовал в своей речи, и его немногочисленное окружение.
Все же несколько минут мы простояли в стороне, будто дамы, оставшиеся без кавалеров. Однако вскоре Дэйв Мэддокс подошел к нам со своим извечным «Привет, девочки», и мы влились в толпу. Джаспер, как его там, который плавал с айсбергами, подошел к нам поздороваться и поприветствовать на конференции. Выглядел он несколько натянуто-привлекательным: превосходная стрижка, идеально отутюженные брюки и, как мне показалось, с макияжем, хотя, возможно, это было сделано для съемок. В любом случае, надолго он не стал задерживаться. Его целью, очевидно, была женщина в шафрановом национальном наряде, оголявшем большую часть тела. Готова поклясться, что под ним не было и полоски белья.
— Должно быть, это и есть Хоти Мату'а, — шепнула я Мойре.
Нас представили молодому человеку лет около тридцати. А звали его Брайан Мёрфи, а не Боб, как сказал Дэйв. Сначала мне показалось, что он ведет себя несколько грубо, пялясь на грудь каждой присутствовавшей женщины, но вскоре я поняла, что он интересуется бейджиками с именами, что висели у нас на шее, на тесемках. Кажется, Брайан был выпускником археологического факультета, зарабатывавшим себе на жизнь программированием. Но здесь он надеялся найти себе работу по специальности.
— Я — Человек-птица, — заговорщицки прошептал он.
— Что? — не поняла я.
— Извините, — сказал он. — Полагаю, вы не одна из маньяков.
У меня был большой соблазн ответить, что если я останусь в этой компании еще на пару дней, то вполне могу им стать.
Потом я поговорила с чилийцем по имени Энрике Гонсалез, который принес учебник английской грамматики на вечеринку. Семья Энрике, верная Салвадору Альенде, бежала из Чили в Россию, когда генерал Аугусто Пиночет захватил власть и провозгласил военную диктатуру, которая продлилась почти двадцать пять лет. Уехал Энрике ребенком, а вернулся, уже будучи взрослым.
— Давайте говорить по-английски, пожалуйста, — попросил он. — Для практики. Я вернулся домой, чтобы стать гидом. Я бегло говорю по-русски, так что надеялся на русских туристов. Как вы думаете, сколько русских побывали здесь за последние три года?
— Понятия не имею, — покачала я головой.
— Попробуйте угадать, пожалуйста, — попросил он.
— Тысяча? — сделала я попытку.
— В Чили русские туристы почти не приезжают, может, человека три за два года, — пояснил он. — Так что теперь я учу английский и специализируюсь на Рапа-Нуи. Большинство чилийцев не ездят на остров Пасхи.[7] Это очень далеко. Поэтому это будет моей специализацией.