В пятницу, 14 мая, в шесть часов вечера, Бриджет Спир разрешилась от бремени здоровым мальчиком в восемь фунтов весом.[72] Безмерно счастливый и гордый, новоявленный отец нарушил все правила и установления и во второй раз за ночь явился на Альберт-сквер.
Мориарти, снова сидевший за туалетным столиком, встретил своего лейтенанта без особенного энтузиазма.
— Рад слышать, — холодно отозвался он, услышав новость. — Но я предпочел бы, чтобы ты держался подальше отсюда до тех пор, пока игра не будет сыграна. Сегодня я в последний раз навещу эту Адлер, а потом отдам необходимые распоряжения Ли Чоу. Надолго не задержусь, сошлюсь на неотложные дела.
— Скоро вы сами узнаете, каково это, быть отцом, — угрюмо уставившись в пол, сказал Спир. — Что слышно про Кроу?
— Днем прибегал мальчишка. Кроу обретается у Холмса, что внушает мне некоторое беспокойство. Но наш великий детектив дискредитирован настолько, что толку от него уже не будет.
— Надеюсь, вы правы.
— Теперь он надолго отойдет от дел, так что нашему бизнесу никто палки в колеса вставлять не будет. Завтра утром приеду в Бермондси, хочу встретиться с нашими гостями. А теперь, Спир, возвращайся к Бриджет и передай ей мои наилучшие пожелания. Не переживай, я стану крестным вашему малышу.
— У нас тут еще одна свадьба на носу. Аллен и Полли, эту парочку водой не разольешь.
— Благословлю и свою роль исполню, — рассмеялся Мориарти.
Харкнесс прибыл ровно в назначенный час, и Спир вышел из дому вместе с Профессором. Одна за другой погасли лампы, и около десяти Марта и ее помощница отправились спать, оставив горящей лишь одну свечу в холле — дожидаться возвращения хозяина.
У Кроу глаза полезли на лоб. Явившись на Бейкер-стрит ровно в девять, как они и уговаривались, он сразу поднялся наверх, но в комнате детектива никого не было.
Окликнув негромко Холмса и не получив ответа, инспектор устроился поближе к растопленному камину и достал свой старый американский револьвер, желая убедиться, что оружие в полном порядке.
Долетевший снизу стук колес привлек его к окну. Людей на улице было мало, но Кроу показалось, что он заметил у дороги неясные тени и мелькнувшую в подворотню фигуру.
Кэб остановился. Вышедший из него мужчина был высок, худ и сутул. Жидкий свет уличного фонаря упал на суровое, изможденное лицо, и у полицейского перехватило дыхание. Во плоти Кроу видел этого человека дважды, а его словесный портрет знал не хуже, чем свои пять пальцев. Шляпа, несомненно, скрывала высокий лоб и глубоко посаженные глаза. Человек внизу был Мориарти, Профессор, и он явился сюда в том самом обличье, в котором часто представал перед своей преступной армией.
Кроу сжал револьвер и отступил от окна. Сердце колотилось как бешеное. Внизу Мориарти пересек улицу и шагнул к подворотне, в которой, как показалось инспектору раньше, кто-то прятался.
Несколько секунд Профессор просто стоял, как будто разговаривая с невидимкой. Голова его как-то странно, по-змеиному, двигалась из стороны в сторону. Потом он повернулся, бросил быстрый взгляд на окно, за которым притаился Кроу, и последние сомнения исчезли. Мориарти определенно направлялся к дому 221-б.
Внизу хлопнула дверь. Шаги по лестнице… В следующее мгновение Кроу был уже у порога с револьвером наготове.
Дверь распахнулась, и Мориарти, не останавливаясь, вошел в комнату.
— Стойте, сэр! — рявкнул Кроу, — или мне придется стрелять.
— Мой дорогой Кроу, постарайтесь поубавить агрессивности, — голосом Шерлока Холмса произнес его заклятый враг.
Вот тут глаза у Кроу и полезли на лоб, рот сам собой открылся, а рука опустилась, словно не выдержав веса оружия.
— Холмс? — недоверчиво пробормотал он.
— Собственной персоной. — Великий сыщик снял цилиндр, под которым, как и предполагал инспектор, обнаружился высокий, с залысинами, лоб.
— Но вы же вылитый Мориарти. — Впившись взглядом в лицо гения криминального мира, Кроу пытался найти знакомые черты.
— Надеюсь, что так оно и есть, — усмехнулся Холмс. — В эту игру могут играть двое. Если Мориарти представляется мной, то почему бы и мне не представиться им? Интересно было бы сравнить, вам не кажется?
— Боже милостивый, как вам это удалось?
— Элементарно, Кроу. Обычный театральный прием, знакомый каждому хорошему артисту, хотя, надо признать, у меня получается чуточку лучше, чем у большинства тех, кто выходит сегодня на подмостки. Но довольно разговоров. Быстрее, сегодня я, кажется, пустил кота в голубятню.
Они подошли к окну. В голове у Кроу вертелись десятки вопросов.
72
Тем, кто читал первый том, скажу: передавая мне архив Мориарти, внук Альберта Спира сообщил, что его отец родился в 1895-м. —