Все согласились: троица друзей с Кавказа — истинные артисты и, должно быть, занимают чужие места, сидя в своих учреждениях.
Вечер заканчивался, невеста, выйдя из гостиницы, где родственники забронировали номер для новобрачных, перешла к выполнению последнего обряда.
Я, понимая, что из-за маленького роста всё равно не поймаю букет невесты, спустилась со ступенек и встала в стороне.
Женька подкинула букет, все девчонки завизжали и вытянули руки, но надо учитывать рост и силу капитана студенческой волейбольной команды. Цветочки, покружившись в воздухе, аккуратно приземлились прямо мне под ноги.
Подозреваю, подруженция специально приготовила этот букетик для меня.
— О, следующая невеста Ксюшка! Ура! — завопила Женька.
— Следующая ты, — сказала я и, взглянув на Диму, передала за ненадобностью букет Дарии. — Так будет правильно.
Димка внимательно посмотрел в мои глаза и пошёл прощаться с гостями — праздник заканчивался.
А потом от него пришло сообщение: «Надо поговорить. Предлагаю встретиться завтра в сквере возле гостиницы часов в одиннадцать. Согласна?»
Я ответила: «Да, приду». И сразу стало так спокойно на душе, так хорошо, что даже позволила Виктору довезти себя до дома.
Глава 36
Ночью мне снился сон, ласковый и светлый. Мы куда-то шли с Димой по летней тропинке среди зелёных полей. Ноги по щиколотку утопали в траве, тёплой и ласковой, мы держались за руки, а впереди нас бежала малышка, точно помню — девочка, и помню ещё невероятное состояние счастья, которое я тогда испытывала. Проснувшись под мурчание Рудика, лежащего прямо на моей подушке у головы, я погладила свой живот и, улыбаясь, сказала:
— Давай, ребёнок, собираться, нас папка ждёт.
Дима сидел на скамейке в скверике, это был знаковый скверик возле гостиницы, мы там любили гулять ещё во времена юности всей нашей толпой: я, Доброкотов, Дима, Женя, Ирка и Серёга Столетов — школьная любовь подруги. Потому, когда ЮДП предложил встретиться на том месте, я не удивилась, много воспоминаний, греющих душу, связано с тем сквериком.
— Привет, рада тебя видеть, — улыбнулась я.
— Здравствуй, Ксюша. — Дима встал, мельком взглянул на меня и сразу опустил глаза. — Вот… Хотел с тобой поговорить.
— Я тоже очень хотела. Мне столько нужно тебе сказать.
— Хорошо, говори первой.
Я улыбнулась и присела на лавочку:
— Ну нет, ты же меня пригласил на встречу, вот и начинай.
Дима кивнул, помолчал недолго, а потом поднял на меня глаза и заговорил:
— Дело в том, что там, в «Ивушке», ты оказалась абсолютно права: не надо было переводить наши тёплые дружеские отношения в горизонтальную плоскость. Мы друзья и только. Признаюсь, ты мне всегда очень нравилась, даже казалось, что я тебя люблю. Помню, с трудом перенёс момент, когда ты собралась замуж за Доброкотова. Меня тогда очень поддержала Ирина, даже поехала за мной в Москву, бросила свой колледж, только для того, чтобы быть рядом.
— Все думали, у вас с Иркой любовь, — с недоумением в голосе произнесла я.
— Это ты так думала, на самом деле, всегда любил только тебя. Все это понимали, Женёк хотела всё рассказать, но я запретил, ибо не желал, чтобы кто-то вмешивался в наши отношения. Много раз просил Доброкотова отступиться, ведь видел его поганое нутро, что не любит, так, балуется просто мне на зло. Даже дрался как-то с ним.
— Но почему ты мне ничего не сказал?
— Что бы это изменило? Доброкотов был для тебя почти Богом! Сколько раз я говорил тебе, он — подлец, каких поискать и приспособленец… — с обидой в голосе сказал Дима и сел на лавочку рядом со мной, обхватив лицо руками. — Ты же ничего не хотела слышать. — А потом ЮДП вздохнул и посмотрел на меня внимательным взглядом. Я кивнула: так всё и было. — Но это всё в прошлом. В общем, не заметил, как привык к Ирине, даже, кажется, полюбил её. Она правда очень хорошая и добрая! В этом году мы почему-то подрастеряли былые отношения, часто ругались, не понимали друг друга. Увидев тебя, я решил, что чувства вновь вернулись. Даже придумал подать на развод, но как же хорошо, что не сделал этого: вернувшись в Москву, жена узнала, что беременна. Представляешь, я буду отцом! Ксюшка! Она так долго лечилась, но ничего не получалось, а тут всё вышло, наверное, у нас на родине лечебный воздух. — Я молчала и не перебивала Димку, потому что не могла ничего произнести: язык будто окаменел и совсем не слушался. — Прости меня. Я виноват, но ничего исправить уже не смогу. Хорошо, что ты не беременна, а то были бы лишние проблемы.