Мы с Дариёй вернулись в гостиную. За столом было оживлённо: Виктор рассказывал какой-то смешной случай из летней рыбалки. О, такими темпами он далеко продвинется в родительском уважении: это любимая папина тема.
— Как-то я рыбачил вполне себе успешно, уже собирался домой, ибо весь багажник был завален карасями. Руки скользкие, решил помыть в озере, а тут вместе с водой слетело моё кольцо: мы только-только обручились с моей девушкой. Сколько не нырял — не нашёл. Примета, говорят, плохая, счастья не будет. Так и случилось: накануне свадьбы мы расстались.
Мама со значением посмотрела на меня: вот и у парня похожая история, а потом дружелюбно улыбнулась:
— И что, так и не поженились?
— Нет, говорю же, плохая примета. А тут как-то раз зашёл я в ресторан и заказал рыбу, принесли приготовленную в фольге щуку. Разрезал её ножом, а там…
— Кольцо, — выкрикнул папа.
— Нет, плохо прожаренное мясо, — хохотнул Виктор.
Все засмеялись. По-моему, мама в него влюбилась, а иначе как объяснить её повышенное внимание к парню:
— Может ещё мяса? А вот эта рыбка очень вкусная, попробуйте, блюдо готовила Ксюша.
Он ни от чего не отказывался, нахваливая наши кулинарные шедевры. Мама была счастлива! Поняв, что парень — золото и для дочери невероятное везение, она принялась активно проводить дознание по поводу его родословной:
— Виктор, у вас довольно редкая фамилия — Каюров. Случайно, Надежда Каюрова вам не родственница? Была у меня такая подруга по политехническому институту.
— Каюрова Надежда Васильевна — моя мама.
— Какое удивительное совпадение! — Мама от счастья захлопала в ладоши. — Ведь мы с ней были такими хорошими подругами, даже считали себя сёстрами.
— У тебя все подруги, как сёстры, — вставила я свои пять копеек.
Мама нахмурилась:
— Дочь, не иронизируй. Мы столько в студенчестве с ней пережили: и безденежье, и первую несчастную любовь — да много чего и горького, и радостного. Меня после окончания вуза распределили в Энск, на завод, а её оставили на кафедре в институте. Она всегда была умницей. Часто с ней переписывались, а потом, когда ты родилась, переехали на новую квартиру, Надежда вообще перебралась в другой город, и как-то мы потерялись. Да, жизнь раскидала. Как сейчас поживает Надежда? Пробовала найти её в соцсетях, но тщетно.
— Мама умерла. Уже давно. Болела, — с горечью в голосе произнёс Виктор.
— Ах, как жаль, бедная Надежда, бедный мальчик.
Под утро парень собрался домой, к родственникам.
— Непременно завтра приходите к нам, будем ждать. — Папа крепко пожал руку Виктора.
— Я бы с удовольствием, но не получится: нужно на работу, а вот на зимнюю рыбалку с вами схожу с большой радостью.
Провожая Виктора, я сказала:
— Поспишь, а потом всё увидишь по-другому, поймёшь, что было ошибкой твоё признание в отцовстве. Не беспокойся, родителям я всё объясню. Твоя репутация не пострадает.
Виктор кивнул и, чему-то улыбаясь, удалился.
Днём мне на телефон пришло сообщение: «Поспал. Ничего не увидел. Посмотри на всё иначе и поверь, наконец, в мою любовь. По крайней мере, попробуй. Не тороплю».
Виктор всё правильно понял, мне нужна была эта пауза. Без всяких чувств, чтобы всё снова разложить по полочкам и от этого почувствовать успокоение.
Я ничего не ответила, да и что тут скажешь — сто первый раз: «Я тебя не люблю»? Он об этом и так знает.
Глава 41
После Нового года время побежало быстрее. Как-то внезапно у меня вырос здоровенный живот. Вот настолько огромный, что я с трудом могла надеть колготки, только натянешь их, чуть нагнёшься — и ловишь их где-то в районе колен. Так неудобно.
Но это неудобство не шло в сравнение с тем, что сделала мама.
Она похвасталась энским друзьям, что мы с Виктором ждём ребёнка. Вот просила же молчать!
Женька, узнав последние новости, позвонила мне и укоризненно проговорила:
— Ксюха, кто так делает? Почему подруга обо всём узнаёт последней?
— Ты о чём? — нахохлилась я.
— О твоём интересном положении. Все вокруг знают о том, что ты беременна, даже Дария, а я — нет.
— Да, я жду малыша. Что такого?
— А нельзя было сразу сказать подруге? Если бы не твоя мама, то так и не узнала бы об этом до самого рождения ребёнка. И Виктор твой — тот ещё партизан, слово не выбьешь.
— С чего ты решила, что Виктор мой? — зацепилась я за главное.
— Ой, вот только не устраивай спектакль. Кто ещё может быть отцом малыша?
Я разозлилась настолько, что вылепила всю правду.
— Твой брат.
Женёк помолчала некоторое время, потом хихикнула: